Экспедиция

Через какое-то время Томас тронул меня за плечо. Теперь я смогла сесть. Свет они выключили, только из окна на пол падали какие-то блики. Часовых не было — похоже, они просто заперли входные двери и оставили открытой только нижнюю часть этажа со спортзалом. Может, они были там, за дверью… Как ни странно, почти все в зале спали, раскинувшись на матах. А может, и не странно — как еще защититься от этого ужаса?

Наш матрац лежал у боковой стены, с самого краю.

— Послушай, — сказал Томас, — в мужском сортире окно тоже забрано решеткой. А в женском?

— Вроде нет. Но оно высоко. Под потолком.

— А ты стремянку не заметила? Она в проходе стоит.

— Хочешь попробовать через это окошко вылезти? Не знаю…

— Понимаешь, — говорит, — нас ведь иначе тут убьют. И меня, похоже, первого. Я ему не понравился. Как твоя голова?

— Болит.

— Сейчас ты встанешь и выйдешь, — говорит, — закроешься в кабинке, которая ближе к этому окну. А я бужу Игоря, и мы с ним туда подходим. По очереди. Берем стремянку…

— Ладно, — сказала я. — Поняла. Только ведь нас всех ухлопают, Томас. В парке у него наверняка ночью часовые ходят.

— Знаешь, — ответил Томас, — у меня такое ощущение, что утром нас всех ухлопают. Никто никаких пленных не выпустит.

Я сделала, как он велел, не потому, что считала, что он придумал что-то уж такое потрясающее, а потому, что у меня так болела голова, что я не в силах была с ним пререкаться. Я вообще плохо соображала. В том коридоре, где стояла стремянка, свет почему-то горел, а в сортире — нет. На окошке, действительно, решетки не было. Оно было узким, но пролезть, по-моему, можно. Другое дело, неизвестно, что там — с той стороны…

Когда я услышала шаги, то высунулась из своего дурацкого укрытия. Это действительно был Томас. Он остановился перед стремянкой, скинул куртку…

— Давай, — говорит, — взяли…

Я подошла, чтобы подхватить стремянку так, чтобы она не загремела ненароком, и уже протянула к ней руку, но тут остановилась. В таких случаях говорится — как молнией пораженная… не знаю, что это значит…

Осталось у меня от детства одно из самых страшных и нелепых воспоминаний, которое я до сих пор не знаю, как объяснить. Однажды, уже засыпая и кинув сонный взгляд на подоконник напротив кровати и на стоящие на нем уютные и безопасные горшки с цветами, я увидела, что привычный порядок вещей нарушился. По одному из стеблей что-то ползло. Оно было расплывчатое, желтоватое, величиной с мой кулак и пульсирующими толчками продвигалось к верхушке стебля. Оно было омерзительное, это нечто, оно находилось там, где ему не положено было быть — в нормальном, разумно устроенном мире, и расположилось там по-хозяйски, нарушая все мои так старательно выстроенные представления о мироустройстве. И тогда я заорала, содрогаясь от омерзения и ужаса. Когда на мой крик прибежали перепуганные взрослые, на цветке этом уже ничего не было. Естественно.

Если бы у меня не так болела голова, я бы могла сообразить и раньше.

Когда нас обстреляли, ему задело плечо. Не пулей, а обломком, отскочившим от борта грузовика. Так что куртка у него была здорово разорвана и рубашка тоже. Крови на рубашке не было.

— Покажи, куда тебе там попали, — говорю. — Ты, сука.

Он рассеянно сказал:

— Потом. — Как будто это совсем не имело значения.

— Нет, — говорю, — сейчас. Ты куда нас затащил, ты, паскуда? Что все это значит?

— Ох, Господи, — говорит он. — Какая сейчас разница, что все это значит? Даю тебе слово, как только выберемся отсюда, я тебе все объясню.

— Ты мне за все это ответишь, — говорю. — За весь этот цирк, который вы тут с нами устроили.

— Отвечу, отвечу. — Он устало махнул рукой. — Только замолчи, пожалуйста. Игорь сейчас подойдет — что мне тут с вами делать?

Вот это до меня уже дошло. Если мы устроим тут, перед сортиром, препирательство в коридоре, рано или поздно кто-нибудь проснется, привлеченный шумом, и никаких шансов у нас уже не будет. Мы действительно погибнем.

— Ладно, — сказала я. — Потом разберемся. Бери лестницу.

Мы подтащили стремянку к окошку, и тут как раз появился Игорь. Он щурился, точно сова, которую вытащили на свет.

— Я пойду первым, — сказал Томас. — Ритка, ты потом. Потом Игорь. Только быстрее.

— Как я оттуда вылезу? — говорит Игорь. — Там, похоже, довольно высоко…

— Ничего. Вылезешь.

Он почти бесшумно высадил стекло, которое я приняла и осторожно поставила в угол, чтобы оно не разбилось, подхватил свою куртку и довольно ловко протиснулся в отверстие. Я полезла за ним, и у меня это получилось далеко не так быстро. Во-первых, в куртке я бы туда не пролезла. Поэтому мне пришлось стащить ее и вытолкнуть. Во-вторых, я полезла в окошко на спине и ногами вперед, и мне пришлось переворачиваться на живот, чтобы повиснуть на вытянутых руках перед тем, как спрыгнуть. Пока я проделала все эти манипуляции, прошло какое-то время.