Экспедиционный корпус

Получив ведомость и тепло попрощавшись, французы ушли.

Крылков и его товарищи рассказали об ужасных ночах, проведенных в Альпах. Они были очень рады, что попали к пограничникам, иначе им пришлось бы, как и другим, погибнуть с голоду в непроходимых горах.

Внимательно выслушав неудачных альпинистов, солдаты затужили. Померкла надежда пробраться в Россию. Те, которые собирались последовать примеру Крылкова, вынуждены были отказаться от своих планов.

Вечером в бараки пришел Бушико. Он набросился на Крылкова и его товарищей, обвиняя их в дезертирстве.

Крылков оправдывался. Он старался доказать Бушико, что они не дезертировали, а заблудились по дороге к товарищам, которые работают километрах в двадцати от станции ля-Жу.

Бушико, конечно, не поверил и распорядился посадить беглецов на пять суток под арест.

7

На другой день после нашего приезда в ля-Жу французский офицер Дюбуа, передавая нас Бушико, доложил, что доставлено двести человек. Но когда стали проверять по спискам, оказалось двести четыре. Бушико решил показать себя начальником. Убедившись еще раз, что в строю действительно двести четыре человека, он сделал французскому офицеру замечание. Офицер так смутился, что даже не нашел слов в свое оправдание.

Нас разбили на десятки и сотни. Одну сотню оставили при лагере, вторую отправили в глубь леса, километров за пять, к лесопильным заводам. Я и Макаров остались в первой сотне, а Станкевич и Оченин были зачислены во вторую. Всех нас, как унтер-офицеров, назначили десятниками, и на следующий же день мы приступили к исполнению своих новых обязанностей.

Однажды Бушико сообщил, что скоро прибудет большая партия нового обмундирования. Это сообщение не особенно обрадовало нас, — мы поняли, что быстро выбраться отсюда нам не удастся.

— Обмундирования нам не надо, господин капитан, — заговорили солдаты, — вот как бы поскорее поехать домой — это дело другое.

— Сейчас об отправке в Россию говорить не приходится, — категорически заявил Бушико. — В настоящее время на западном фронте идут усиленные бои, союзники решили нанести немцам окончательное поражение, и все силы брошены на фронт. Несмотря на то, что новое русское правительство изменило союзникам и воевать с Германией не хочет, союзники и без России до весны разобьют германскую армию, а потом через Германию пройдут в Россию, посчитаются с большевиками — изменниками родины. Если вы благоразумны, то должны воевать вместе с союзниками, а потом отправиться в Россию для свержения большевиков.

— В Россию приедем, увидим, кто прав, кто виноват. На месте, господин капитан, нам виднее будет, — отвечали солдаты.

— Видно и отсюда, чего добиваются большевики, раз изменили союзникам, — настаивал Бушико.

— Вам, может быть, и видно, а нам пока нет, мы народ темный, издалека не видим, а дома как-нибудь размозгуем, с кем итти…

— Говорят, Ленин приказ издал: всю помещичью землю мужикам отдать, паши, сколько хочешь. А Керенский почему-то такого приказа не написал, — не сдавались солдаты.

Значит, он не мужицкую руку тянул, а помещичью. А раз так, как же мы, мужики, за него воевать пойдем? Конечно, не пойдем. В Россию приедем, узнаем — кто землю нам передал, за того и воевать будем. За землю и за свободу мы до смерти драться будем.

— Вы ничего не понимаете! — горячился Бушико. — Ленин не имел никакого права раздавать крестьянам помещичьи земли. Союзники восстановят в России настоящую власть, и все декреты Ленина будут отменены. Кто дал ему право распоряжаться чужой землей? Она испокон веков принадлежала помещикам, а чужая собственность неприкосновенна, об этом вы хорошо знаете.

— Знать-то мы знаем, господин капитан, только это нам не нравится. Земля у помещиков, а как воевать, — ты, мужик, вперед лезь. А за что? За чужую землю! Нет уж, пусть помещики воюют с немцами, а мы не будем.

— Были вы мужики, мужиками и остались, — сердито сказал Бушико, направляясь к выходу.

— Это верно, господин капитан, нас в помещиков не переделаешь! — бросил кто-то вслед уходившему поручику.

— Ох, и хитер «Мартышка»! — говорили солдаты после ухода Бушико. — О чем бы речь ни шла, он обязательно свернет на свою дорогу, чтобы снова сунуть нас в бой с немцами. Нет уж, дудки! Повоевали, хватит, пусть кто другой повоюет…

— Бушико говорит, что Ленин насильным путем взял власть у Керенского, — рассуждал один из солдат. — Да как же так? Керенский — главный правитель, у него вся власть и армия в руках, а Ленин приехал один и власть захватил! Тут что-то другое. Один власть не возьмешь. За Лениным, наверное, рабочие, солдаты и мужики пошли, — вот он и взял власть. Солдаты тоже не дураки, знают, за кем итти.

— Неужели это правда, что помещичью землю всю мужикам задарма отдали? — спросил другой солдат.

— А ты верь! — ответил ему какой-то неверующий Фома. — Этого никогда не будет. Помещики землю не отдадут. Что они без земли будут делать? Только и живут ею: сдадут нашему брату в аренду втридорога, да и поплевывают себе в потолок…