Эксперимент

– Да? – спросил Милош в трубку, будто услышал чей-то голос, и не ошибся. – Тони, доброе утро, – сказал он заискивающе. – Как твои дела, старина? Нет, я звоню не просто так. Знаешь, у меня есть не очень хорошая новость. Совершенно верно, не очень хорошая для нас с Джонни новость. Так вышло, что Джонни был вынужден потратить сумму, изначально обещанную тебе. Да, конечно, у него есть мозги, – Милош сделал паузу и нахмурил брови, выслушивая мат с того конца провода. – Я понимаю. Это несерьезно. Но ты же нас знаешь, как только мы продадим товар, мы можем возместить долг с большими процентами. Да, с очень хорошими процентами. Да, конечно, устраивает, – лицо Милоша заметно просветлело. – Да, этот ублюдок вечно находит проблемы на свою задницу, но с ними вовремя разбирается. Да. Спасибо, Тони.

Милош положил трубку и, переполненный эмоциями, швырнул телефон на стол.

– Все нормально. Первая продажа будет невыгодной для нас, Тони попросил восемьдесят процентов прибыли, но это меньшее из зол, – сказал Милош, доставая из бара бутылку виски, чтобы отпраздновать успешное решение вопроса.

Джонни задумчиво почесал подбородок и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Что-то заставило его усомниться в обещании Тони.

– Ты в это веришь? – невесело улыбнувшись, спросил Джонни.

– Восемьдесят процентов, Джонни! Это огромные деньги, конечно, я ему верю! – восторженно округлив глаза, сделал вывод Милош.

Джонни угрюмо посмотрел в окно, но спустя мгновение, сделав над собой усилие, разделил радость с другом.

– Попробую в это поверить, – сказал Джонни и подтолкнул стакан для виски к Милошу. Стакан проскользил по гладкой поверхности стола и остановился почти у самого края.

Залпом опрокинув несколько стаканов, Джонни решил проверить, что делает Эстер. Она лежала на кровати, свернувшись калачиком, и тихо посапывала. Джонни накрыл Эстер пледом и на цыпочках вышел из комнаты. Милош в это время уже собирался уходить.

– Ты домой? – тихо спросил Джонни.

– Да, нужно отдохнуть. Очень плохой день, – сказал Милош и натянуто улыбнулся.

Джонни похлопал его по плечу и дружески обнял:

– Спасибо.

– Скажешь спасибо, когда продадим всю партию и расплатимся с Тони. Дело еще не закрыто.

Милош еще несколько секунд потоптался у порога, будто хотел еще что-то сказать, потом вышел за дверь и очень быстро сбежал по лестнице вниз.

Джонни закрыл за ним дверь и прилег на диван в гостиной, чтобы немного вздремнуть, но не мог сомкнуть глаз. Джонни думал о том, что сделает, когда выплатит последние долги. Он совершенно точно возьмет с собой Эстер, и они улетят куда-нибудь подальше от его прежней жизни, затянувшей его как удавкой.

Это была еще одна правда, которую Джонни скрыл от Эстер, – он торговал наркотиками со школьного возраста, продолжал торговать ими в университете, из-за чего его исключили, и занимался этим всю жизнь. Джонни не рассказал Эстер правды по нескольким причинам: сначала ему показалось, что ей этого знать не обязательно – вряд ли холеная домашняя Эстер отнеслась бы к его способу заработка с пониманием. Потом, когда Джонни понял, что Эстер вовсе не паинька, это потеряло значение, но самая главная причина крылась в самом Джонни. Он отчаянно верил, что выступает лишь посредником в индустрии, калечащей жизни, руководит процессом, но это не является его основной деятельностью. Эстер не должна запомнить его таким, какой он есть на самом деле. Эта девушка не должна узнать, что он обычный драгдилер, стремящийся к легким деньгам, а не одухотворенный художник, каким она его представляла. Деньги, комфорт, беспечность были главными атрибутами жизни Джонни, без них ему не нужны были ни картины, ни женщины, ни что-либо другое. Это было его теневой стороной, которую он никогда не хотел показывать другим, но главное, не признавался в этом себе.

Джонни повернулся на спину и стал всматриваться в белый потолок. Он пролежал еще некоторое время в неподвижном состоянии, пока не услышал настойчивый стук в дверь.

Эстер вскочила с постели от неожиданного шума и посторонних голосов. Сердце ее усиленно стучало от внезапного пробуждения. Она ничего не успела понять и, резким движением стянув с себя плед, стремглав помчалась на кухню.

– Ты за кого нас принимаешь, Джонни? – сказал мужчина в гавайской рубашке и с зализанными назад черными волосами.

Эстер увидела картину, от которой у нее закружилась голова, а земля готова была уплыть из-под ног. Джонни с двух сторон за обе руки держали двое молодых и крепких ребят, а третий, в гавайской рубашке, стоял прямо перед ним и нещадно избивал его. Из носа Джонни капала кровь.

– Ты уже задолжал нам однажды. Думаешь, Тони такое прощает? – орал в ухо Джонни мужчина в нелепой рубашке. Его звали Бен. Он стоял к Эстер спиной, поэтому она не могла видеть его лица.

Эстер вросла в землю и не могла сделать ни шагу. Ребята, держащие Джонни под руки, с ухмылкой кивнули на появившуюся из-за двери Эстер. Бен медленно обернулся, на лице его появилась мерзкая кривая ухмылка.

– Кто это тут у нас? – задумчиво протянул Бен. – Джонни, ты был не один, а? Что же ты молчал?