Эксперимент

Эстер проснулась сразу же, как только Джек открыл входную дверь. Она притаилась в постели, ожидая, что тот зайдет в спальню и попросит у нее прощения. Однако Джек сходил в душ, почистил зубы, приготовил кофе, но так и не соизволил войти в комнату. Лицо Эстер перекосило от возмущения. Вся семья мужа во главе с Джеком показалась ей инородным телом, которое хочется оттолкнуть от себя подальше и больше не испытывать дискомфорта, неловкости и прочих недобрых чувств. Они чужие для нее люди, с совершенно иными взглядами и восприятием жизни. И может ли он, Джек, ее близкий человек, не вызывать в ней неприязни, когда все, кто оставил неизгладимый отпечаток в его воспитании, кажутся ей чуждыми?

Эстер торопливым шагом дошла до двери и резко потянула ручку на себя. Дверь с грохотом ударилась о стену – шум нарушил безмятежную утреннюю тишину, разбудив соседей. Эстер внимательно посмотрела на лицо Джека, собиравшегося пить кофе. Кажется, Джек был удивлен ее эффектным появлением не меньше, чем Эстер была озадачена его наглостью.

– Доброе утро, – сказал Джек непринужденно.

– Доброе, – процедила Эстер.

Она замерла в ожидании, но Джек, как всегда, продолжал настороженно молчать. Чаще в жизни проигрывает тот, кто первым вступает в бой. Первую кровь, как правило, всегда проливала Эстер, и эта ситуация являлась тому прямым доказательством.

– Ты не собираешься извиниться? – напряженным голосом спросила она.

Джек недоуменно поднял брови.

– Я должен извиниться? Это ты устроила скандал в доме моей сестры.

– Я? Я? – Эстер чувствовала, что от наглости мужа ей перестает хватать воздуха. – Ты молчал, когда твоя сестра предложила найти тебе «нормальную» девушку, а потом и вовсе вышел, предоставив мне защищать себя самой. Ты можешь заступиться за свою жену, когда это необходимо, или нет? В конце концов, я не виню Розу – от нее услышать нечто подобное вполне ожидаемо, но твоя реакция…

На глаза Эстер наворачивались слезы бессилия. Она не понимала, как донести всю горечь обиды до безразличного мужа. Пропасть между ними становилась глубже, а реакции Эстер ярче. Так случается, когда человек, не сумевший доказать свою правду или точку зрения, бессознательно начинает повышать голос. Кажется, так тебя должны услышать, а затем и понять. Ум быстро подкинул неприятных воспоминаний «в топку», чтобы быстрее разжечь конфликт.

– Мне пора на работу, извини. Поговорим об этом вечером, – сказал Джек.

– Вечером? Ты бессовестный! Я больше не хочу с тобой жить! Больше не хочу! Что еще ты собираешься сделать перед тем, как я пойму наконец, что мы не пара? Ты поедешь в отпуск один! С меня хватит! – кричала Эстер в слезах. Она хотела взять в руки тарелки и бить их об пол, чтобы осколки разлетались во все стороны, а грохот заглушал ее печаль.

Эстер уже было знакомо состояние острой, но совершенно бессмысленной злобы, которую тяжело унять. Когда Джек оставлял ее в гневе успокаиваться самостоятельно, Эстер только больше накручивала себя. Благое желание – разобраться на холодную голову – напротив, вызывало у Эстер только беспокойство, а впоследствии – очередные скандалы.

Джек бросил последний взгляд на разгневанное лицо жены и, накинув на себя легкую рабочую куртку, вышел из дома. Уже за дверью он вспомнил, как его отец, когда Джек был ребенком, закрывал его, плачущего, в комнате и говорил: «Успокоишься – придешь». Тогда малыш с опухшими от слез глазами садился на пол и беззвучно всхлипывал, пытаясь понять, отчего ему стало еще горше и обиднее.

Два больших чемодана стояли на пороге, когда Джек вечером вернулся с работы. Он наткнулся на них, как только вошел в дом, и чуть не опрокинул. Квартира сверкала исключительной чистотой. На полках невозможно было обнаружить ни пылинки; одежда, постиранная и аккуратно сложенная, приятно пахла свежестью; ковер стал на тон светлее, книги расставлены как по линейке. Джек не понимал нерационального стремления жены после скандалов сделать «назло» что-нибудь хорошее: помыть полы, окна, разобрать бардак. Но умудренный опытом Джек догадывался, что Эстер делала это не из благих побуждений, а по известным только ей одной причинам.

Свет, включенный во всех комнатах, хорошо освещал результаты работы Эстер. Джек разулся и направился в спальню.

Описать, что он чувствовал, было сложно. Это и разочарование, вперемешку с огорчением, и недоумение, и некоторая обида на жену за то, что она все-таки решилась сделать это – собрать вещи и уйти.

– Ты уезжаешь? – робко спросил Джек, когда обнаружил жену сидящей на краю кровати. Она уставилась на комод перед собой, обреченно сложила руки на коленях и нервно раскачивалась на матрасе.