Эксперимент

Прости Жаклин, что я не могу порадовать тебя своим ответом. Не могу больше врать, что все прекрасно, что солнце улыбается нам, что небо покрывается голубым цветом… Не могу, господи, прости… не могу. Все мое «прекрасное» тесно сплетено с «пытками», структурой ДНК. Нельзя разрывать эту связь. Он создал ее, и только он сможет разорвать.

Жаклин, говорил ли тебе когда-нибудь Левиафан о каком-нибудь секрете? Уже столько времени меня пожирает любопытство. Он что-то скрывает от меня и нет никаких сил выудить из него тайну. Я чувствую, секрет настолько емок и важен и не только для Левиафана. Я больше чем уверена, что-то было до того, как мы познакомились с ним. Левиафан точно что-то знал, что-то, что существенно важно знать мне. Проболтался ли он тебе об этом? Хоть что-нибудь…»

Лилит взглянула в окно, в поисках вдохновения и раздумывая над своей поэмой.

Окна выходили на задний двор, они были распахнуты для свежего воздуха, но вместо него в комнату поступал запах гари. Лилит прищурила глаза и увидела сизый столб дыма. Она пожала печами, думая, что Левиафан балуется, и хотела было начать писать дальше, как раздался истошный вопль, принадлежавший вампиру.

– Что там происходит? – строго спросила Лилит и подошла к окну.

Сарай, в котором горел Мормо, снова полыхал, и вопль исходил именно из него. Глаза Лилит расширялись, как при замедленной съемке.

– Он там… – прошептала она, – он там!

Недолго думая, Лилит выбежала из комнаты и побежала на улицу. Сарай находился за особняком, бежать надо было очень быстро, и Лилит бежала. Пока она огибала дом, в голове крутилась лишь одна единственная мысль: «Я не успею!». И от этой мысли ее кидало в холодный пот, хоть и бежала она достаточно быстро и на улице был жарко.

Сарай был весь в огне, а из него доносились вопли и стуки о стены, точно так же, как горел Мормо, только он не хотел оттуда выбираться. А по обрывочным фразам Левиафана Лилит поняла, что он за что-то зацепился и не может вырваться, да и плюс все стены в огне.

– На какой черт ты восстановил этот сарай? – взвизгнула Лилит и, закрыв глаза, бросилась открывать дверь.

Но это было не так-то просто. Кругом огонь, она не могла открыть глаза. Действовать приходилось буквально на ощупь. Огненные языки лизали ее кожу, а железная дверь уже накалилась до предела. Огонь раздирал ей кожу, причиняя жуткую боль. И когда боль становилась невыносимой, Лилит отдергивала руки от двери, а через пять секунд снова пыталась открыть ее. Сердце бешено колотилось и каждый раз подпрыгивало в груди, слыша новый истошный крик, который с каждым разом становился все слабее.

– Я не успею! – крикнула она и стукнула со всей силы по двери рукой, обжигая ладонь.

Наконец, через пару минут, дверь подалась и Лилит отпрыгнула от прохода, давая вампиру возможность вылезти, если он еще конечно был живой. Она вгляделась внутрь сарая и увидела, что там нет ни Левиафана, ни его трупа. Сарай был пуст! Перед глазами поплыл туман, девушка огляделась по сторонам и, с боку, около дерева, увидела целого и невредимого вампира.

Он стоял и улыбался. Лилит медленно отвела глаза и посмотрела на свои руки. Они были красного цвета, напоминали вареного рака, и в туже самую секунду, она осознала, что руки невообразимо болят, как будто их просто раздирало, словно кожу снимали живьем. Лилит вскрикнула и упала замертво. Левиафан безразлично окинул взглядом лежащее тело, вздохнул и с улыбкой достал из-за дерева огнетушитель и затушил пылающий огонь.

– Физическая боль! – произнес он, стоя над девушкой и разглядывая ее руки. – Может, ты теперь мне ответишь, что страшнее: физика или мораль? Может теперь ты прекратишь докучать мне…хотя в этом я сильно сомневаюсь!

Он аккуратно поднял девушку и отнес ее в дом. Вампир сидел рядом с диваном и разглядывал руки. Сплошная краснота, почти до плеч, в некоторых местах начали проявляться редкие волдыри. Кое-где они были маленькие, где-то достаточно большими. Все ногти оплавились и имели различную длину и форму.