Эксперимент

— И на этой оптимистической ноте предлагаю перейти к делу! — бодро говорю я. — Относительно участия в деятельности твоего замечательного музыкального кружка. Имею сильное желание играть музыку на радость рабочему классу!

Мику удивляется, но недолго.

— Конечно-конечно! Если ты умеешь играть, то это очень-очень здорово! А ты умеешь? Умеешь! Это здорово, мы будем очень рады! То есть это я буду рада, потому что я тут одна, в музыкальном кружке! Но потом мы все будем рады — в смысле в лагере, и Ольга Дмитриевна, и Петр Иванович, если у нас получится устроить какой-нибудь вечер авторской песни, или зарубежной музыки, а может даже концерт!

В голове начинает немного звенеть. Серьезно, когда Мику молчала, она производила гораздо лучшее впечатление.

— А Петр Иванович — это кто? — поинтересовался я, в основном чтобы прервать этот прустовский поток сознания.

— А это директор нашего лагеря, — охотно пояснила Мику. — Он в админкорпусе постоянно, редко выходит, только в начале смены там речь говорит и еще в конце, ну и конечно на мероприятия разные ходит, когда мы их устраиваем. Только мы их редко устраиваем, вообще-то. — Она погрустнела. — Но теперь, если ты будешь с нами, мы будем их устраивать чаще! — Она повеселела снова.

А я тем временем вспомнил, что за все время пребывания здесь, так ни разу и не увидел директора лагеря. Интересно, с чего бы это? И не следует ли мне его навестить, просто на всякий случай? А Мику тем временем продолжала.

— У нас тут инструментов много-много, для лагеря, и гитары есть, и скрипка, и барабаны, и даже ионика! Я умею и на ионике, и на гитаре, и сама немного сочиняю. А еще колонки и усилитель работают, так что концерт можно хоть сегодня устроить. Или хотя бы репетицию… Может, репетицию? — Мику с надеждой поглядела на меня.

Так, нужно отсюда выбираться, пока могу. Не то, чую, остаться мне тут навсегда в виде насадки на какой-нибудь особо эргономичный тромбон.

— Очень заманчивое предложение, Мику, спасибо, — говорю я. — Но к сожалению, вынужден отклонить по печальной, но веской причине — мне еще нужно отнести бегунок Ольге Дмитриевне, что я побывал во всех кружках, и даже кое-где записался. Кстати, вот и он — бегунок, в смысле. Можешь подписать?

— Да-да, само собой! — снова расцветает Мику. Интересно, она умеет говорить медленнее, чем сто сорок слов в минуту? — Я все подпишу, и занесу тебя в журнал членов музыкального кружка, и еще скажи Алисе, что она может зайти в любое время, гитару я ей починила и настроила, и попробовала, и все теперь работает просто отлично.

— Это почему ты думаешь, что я увижусь с Алисой? — осторожно интересуюсь я.

— Так вот же она за окном бродит! — удивляется Мику.

А и точно. Ее отличная, тонкая шутка сработала, а дальше ей стало скучно, но посмотреть на мое лицо после встречи с ужасным викингом Микой все равно хочется. Не будем заставлять даму ждать. Забираю бегунок, раскланиваюсь.

Остался еще один непроясненный момент.

— А ты сказала, что сперва подумала, будто кто-то старается демонов вызвать. А почему тогда прибежала на голос так быстро, что даже гитару положить не успела?

Мику хлопает глазами.

— Так я поучаствовать хотела, конечно! — поясняет она.

Вот оно что. «Живьем брать демонов!» Хотя с такими способностями как у Мику она, конечно, любого демона в два счета заговорит и усыпит. А там его и брать можно, тепленького.

***

— Знаешь, — говорю я, спускаясь по ступенькам клуба обратно на грешную землю. Алиса лежит в траве и, судя по поднятым рукам, безжалостно палит в проплывающие облака. Утомилась бродить-то.

— Чего? — интересуется она, не поднимаясь.

— Анекдот такой есть. «В пять часов утра жена встала с постели и пробралась в чулан. Там она разбила молотком катушки от спиннингов, сломала о колено удочки, облила кислотой лески и поплавки, разрезала ножом резиновые сапоги. Потом она неслышно легла в кровать и нежно прижалась щекой к плечу мужа… Жить ей оставалось не более часа.»

— И к чему этот анекдот? — лениво переспрашивает Алиса.

— Видишь ли, — улыбаюсь я и резко прибавляю ходу, — он довольно точно описывает твою дальнейшую судьбу!

Алиса рычит и вскакивает, принимая что-то, отдаленно напоминающее стойку. Бежать ей, конечно, и в голову не пришло, не тот характер. А я, хотя и, мягко говоря, не боец, но методом hit-and-run, в просторечии «навернул и убежал», владею неплохо. А потому в тот самый момент, когда Алиска попыталась провести энергичный удар с ноги в грудь, я нырнул и бодро проехал мимо нее по траве, не забыв ухватиться за единственную оставшуюся на земле загорелую ногу.

Алиса взвизгнула от неожиданности и повалилась на меня.