Эксперимент номер 225

— Именно. До того как номер 225 попал к нам, он был бездомным и занимался тем, что обворовывал людей на улице. Такие люди вызывают у меня отвращение — люди, которые живут за счёт других, как паразиты. Они только губят наше общество и отравляют его себе подобными. Таких людей я воспринимаю не более, чем крыс. Их, как и этих животных, нужно уничтожать, чтобы они не плодились, либо пускать на эксперименты. Таким образом они внесут хоть какой-то вклад в развитие нашего общества.

Аннали молча слушала Даниэля. Его идеология… она не поддерживала её. Но своей идеологии у неё, как таковой, просто не было. С одной стороны ей было жалко этого парня, а с другой — это было не её дело, чтобы вмешиваться, особенно в дела своего мужа.

— Сейчас с ним закончат работать. А ты, буквально через 10 минут, навести его в боксе. Я покажу, где это. Просто опросишь его, осмотришь внешне и запишешь всё в картотеку. Наблюдение будет вестись месяц. Если, конечно, с ним ничего не случиться за это время.

— А что может случится?

— Понимаешь, Аннали, наши разработки совсем новые. Они прошли тесты на животных и на некоторых подопытных, но мы до сих пор, до конца, не можем предсказать, какие именно проявятся побочные эффекты. К сожалению, предыдущие опыты оказались неудачными и привели к смерти объектов. Мы внесли некоторые коррективы в формулу лекарства, но её ещё не проверяли.

— Ясно…

— Не волнуйся, дорогая, ты не пострадаешь при контакте с ним. Об этом я позабочусь. А сейчас, лучше иди отдохни. Я провожу тебя до твоей комнаты.

Аннали, под сопровождением Даниэля, вернулась в свои апартаменты. Она пообедала и немного отдохнула, прежде чем, к назначенному времени, пошла в бокс, захватив с собой картотеку.

Добравшись до места, девушка увидела внутри парня-метиса, что лежал у стены. Он был прикован цепями — руки к полу, а шея к стене и, кажется, лежал без сознания.

Сердце Аннали слегка сжалось. Такое обращение было уже слишком. Хоть он и являлся вором… Но разве заслуживает этот человек такого обращения? Нет… это не должно её волновать.

Она вошла в бокс и осторожно коснулась его плеча.

— Эй? — произнесла Аннали, слегка толкнув его, пытаясь привести в чувства.

Почувствовав прикосновение, парень тут же открыл глаза и вскочил, как ошпаренный. Он хотел оттолкнуть девушку от себя, но цепь на его руке, просто не позволяла ему это сделать.

— Отвали от меня! — вскрикнул метис, в попытках нанести удар.

— Всё хорошо, успокойся. Я не причиню тебе вреда, — пыталась успокоить его Аннали, но это было бесполезно.

— Не прикосайся ко мне! — продолжал кричать он, громко звеня цепями.

— Я пришла просто поговорить. Меня зовут Аннали Волтер — я твой новый смотритель, — спокойно говорила девушка, отходя назад.

К удивлению, это помогло. Увидев, что она отошла на расстояние, метис слегка успокоился и перестал звенеть цепями, в попытках ударить её, однако он смотрел на неё из под лобья, взглядом наполненым ненавистью и агрессией, словно у дикого зверя, запертого в клетке.

— Могу… я узнать, как твоё имя? — нерешительно начала Аннали, в попытках разорвать эту напряжённую атмосферу.

— … Айзек, — холодным тоном ответил он.

— А фамилия? Это нужно для картотеки.

— Мистер Грин — так звали того, кто считался мне отцом…

— Айзек Грин? Приятно познакомиться. Сколько тебе лет?

— Не знаю. Я родился, когда только выпал снег. И наблюдал я такое явление уже больше 20 раз.

— Значит тебе больше 20 лет? Я читала в книге, что дети начинают запоминать информацию с 3,5 лет. Получается, что тебе сейчас около 23 лет, а день рождения у тебя в середине осени.

— …Возможно.

— Ты так мало знаешь о себе. Ты сирота?

— Я слышал, как люди называют меня так, но я не понимаю значения этого слова.

— Сиротами называют тех у кого по тем или иным причинам нет родителей. Это может быть лишение родительских прав, отказ родителей от ребёнка или… просто их смерть, — последние слова Аннали произнесла с грустью.

— Ха. Я бы всё отдал, лишь бы этот ублюдок сдох. И та шлюха, что родила меня, тоже, — прошипел парень.

— Нельзя так отзываться о своих маме и папе. Родители — это святое. Особенно мама — она подарила тебе жизнь.

— Ты ничего об этом не знаешь! Эта «мама» бросила меня жить с этим «папой»! Я жил в подвале, а он пил, издевался надо мной и даже… — на этом моменте Айзек внезапно замолчал, прикусив нижнюю губу, чуть ли не до крови.

— Что такое?

— Я не хочу говорить об этом… У тебя, видно, была хорошая жизнь, раз ты так говоришь, — сменился его тон на более спокойный, и даже грустный.

— В детстве — была. Потом мои родители погибли. Я тоже сирота, — с грустью произнесла девушка.

— … Мне от этого не горячо, ни холодно, — огрызнулся парень.

— Ладно, прости. Как ты себя сейчас чувствуешь? — сменила тему Аннали, стараясь взять себя в руки. Сейчас ей было не до слёз.

— А как может чувствовать себя человек, которого держат на цепи, как собаку, и колят какую-то дрянь, от которой болит всё тело?

— Даниэль сказал, что это может быть побочный эффект от введённого тебе препарата. Но его побочные эффекты ещё до конца не изучены.