Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

Недавние исследования выясняют новые детали относительно материнского инфантицида. Проводя общенациональное сравнительное исследование британских и канадских женщин, совершивших филицид, Мак-Ки и Шеа (McKee and Shea, 1998) показали, что женщины, обвиненные в убийстве своих детей, обычно страдали от диагностируемого психического расстройства и в период убийства были подвержены многочисленным стрессам. Результаты другого исследования свидетельствуют о том, что женщины, страдающие от диагностируемого психического расстройства, более склонны применять для убийства своих детей оружие, по сравнению с матерями-убийцами, не страдающими от подобных расстройств (Lewis, Baranoski, Bachanan and Benedek, 1998). В этой же работе приводятся данные о том, что огнестрельное оружие используется в 13 %, а ножи в 12 % случаев.

Корами Ричи Манн (Coramae Richey Mann, 1993) исследовала паттерны и характеристики материнского филицида в шести крупнейших городах США (Чикаго, Хьюстон, Атланта, Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Балтимор) в период между 1979 и 1983 годами. Хотя в работе сообщается о 296 зафиксированных случаях убийства матерями своих детей, Манн ограничивает свое исследование выборкой из 25 матерей-убийц (убитые дети были дошкольниками в возрасте до пяти лет). Однако делать серьезные выводы здесь нужно очень осторожно, поскольку число рассматриваемых случаев невелико.

Манн обнаружила, что 40 % женщин, убивших своих детей дошкольного возраста, имели записи об аресте. У одной из преступниц было пятнадцать судебных арестов, еще у одной шесть уголовных арестов, 25 % арестовывались за насилие. Более того, у двенадцати из двадцати пяти преступниц были записи о совершении насилия над детьми, сделанные судом или социальной службой, которым приходилось вмешиваться в их семейную жизнь. Большинство жертв было убито в ванне (30 %) или в спальне (26 %), обычно в воскресенье утром. Мануальные способы применялись в 80 % случаев: руками или ногами — 52 %, удушением — 16 %, утоплением — 12 %. Убийства старших детей (4–5 лет) совершались с большей жестокостью.

Хотя чаще всего жертвами оказались афроамериканские девочки в возрасте младше двух лет, Манн предостерегает делать выводы о расовых паттернах, поскольку число рассматриваемых примеров невелико. Автор также подчеркивает, что при изучении расово-этнических факторов филицида решающей характеристикой является географический фактор. Например, национальные меньшинства чаще концентрируются в больших городах, чем в пригородах и сельской местности. Хотя большинство преступниц первоначально обвинялись в преднамеренном убийстве, этот приговор был вынесен только 19 %. 40 % женщин, убивших своих детей дошкольного возраста, были заключены в тюрьму по приговору о непреднамеренном убийстве. Еще 36 % получили условный срок. Оставшиеся 6 % случаев либо не рассматривались судом, либо преступниц отпускали, либо направляли на специальное лечение, так что местопребывание их неизвестно. Суд редко приходил к заключению о психическом расстройстве преступниц.

Теоретические объяснения насилия в семье

Развитие теории требует продуманных и правильно проведенных исследований. В отсутствие проверенной опытом теории и глубокого изучения предмета возникают многочисленные спекуляции и необоснованные трактовки, лишенные эмпирических доказательств. Именно такая ситуация складывается в изучении семейного насилия. Геллес и Страус (Gelles and Straus, 1979), например, смогли выявить пятнадцать различных теорий, пытающихся объяснить семейное насилие. Вейс (Weis, 1989, р. 123) замечает, что «для этой области знаний, за редким исключением, характерны описательные работы со слабо подтвержденными гипотезами, неубедительными причинными моделями и незначительными попытками создать проверенную опытом теорию, обобщающую различные типы семейного насилия».