Эксперимент (СИ)

На удивление, никаких игр, под названием «не впущу», не происходит. Наташа открывает дверь почти сразу. Растерянная и немного бледная. Но при этом на ее совершенно точно заплаканном лице появляется подобие улыбки. Я хоть и не беременный, но меня самого знатно штормит. То обнять ее охота, то всыпать по первое число. Вот на хера загонять себя в такую задницу?

– А ты что тут делаешь?

– Решил порадовать будущую студентку психологичку, – выпускаю собаку из переноски.

Счастья полные штаны. Не знаю у кого больше, у Наташи или у собаки. Вот чего не отнять от пустолайки, так это ее ласковости. Расчет был верным. Пусть хоть немного расслабит эту дурочку. Не с порога же налетать.

– Ты же пройдешь? – наконец отлипает от собаки и переводит на меня взгляд. И такой он, блядь, говорящий, что что-то екает внутри. Интуиция меня подводит. Я ожидал иное. Если быть точным, я был уверен, что Наташа меня не впустит, но никак не представлял себе, что будет смотреть на меня с надеждой на то, чтобы не ушел.

– Я не только пройду, я еще и с ночевкой останусь. Вкусняшек тебе всяких привез, привычных для тебя, никаких устриц. Надо мозг подпитать.

Не мешкая прохожу дальше и под зорким Наташиным взглядом разбираю пакет. Если призадуматься, то беременным такое есть нельзя. Набор для тех, у кого запор и срочно надо продрыстаться. Скумбрия, сало, тартар, который Наташа почему-то безразмерно жрет ложками и это ранее, когда еще не залетела, чипсы, сухарики, шаверма. Да уж, нормальные люди принесли бы какие-нибудь фрукты, мясо, а не эту дрянь.

– Лук, чеснок, надеюсь, у тебя есть?

– Есть. Но хлеба нет, так что сало с чесноком отменяется.

Хлеба у нее нет. Да тут ни хера нет. В холодильнике только полупустая банка сгущенки, сыр и молоко.

– Я не понял, а что ты вообще ешь?

– Мне не хочется есть. От стресса, наверное. Все эта поганая математика.

– Ну да, все дело в математике. Шаверму-то будешь? Она еще теплая.

– Пока не очень хочу.

– А что хочешь? – пожимает плечами, усаживаясь на стул вместе с собакой. Смотрит на меня, не отводя взгляда. Так и хочется рявкнуть «ну соизволишь ли ты сама мне сказать?» Вовремя прикусываю язык. – Почему ты так странно на меня смотришь?

– Не знаю. Ты какой-то другой. Наверное, дело в футболке и джинсах. Непривычно. Тебе идет.

Вот не Наташа это. Кто угодно, но не она. Не привык такую видеть и не хочу. Хоть бери, да провоцируй.

– А ты хочешь мальчика или девочку?

– В смысле? – взгляд не испуганный, но озадаченный.

– В прямом. Собаку мальчика или девочку?

– Девочку, конечно. Мальчики везде метки ставят.

– Да, пометить это у мальчиков в крови. Пока вспомнил, завтра будет еще жарче, чем сегодня, поэтому мы поедем с утра на озеро. По дороге заскочим в магазин, купим одноразовый мангал, сосиски или шашлык. Ну или что ты там захочешь. А вечером вернемся ко мне домой. Я сам лично отпрошу тебя у твоей Ксении прямо сегодня. Возражения не принимаются, – сейчас мне как никогда сложно с Наташей. Я понятия не имею, что у нее на уме. Молчание, равно как и несвойственное ей спокойствие гораздо хуже показательных выступлений с физической расправой.

– Тебе Маша звонила, да? – выпускает собаку из рук, меняясь в лице.

– Нет.

– Но ты все знаешь, – не спрашивает, скорее утверждает. – Откуда, если не Маша? – вместо ответа беру стул и сажусь напротив. Обхватываю ладонями ее обнаженные коленки и в очередной раз не знаю, как донести до нее свои мысли. Но уж чего точно не нужно говорить, так это про камеры.

– Я узнал об этом пару часов назад. Догадался бы раньше, пришел бы сразу. С тобой очень сложно, Наташ. Я честно не знаю как себя с тобой вести. Давить на тебя нельзя, ты из принципа сделаешь все наоборот. Шлепать тебя уже тоже нельзя. Я бы мог сейчас наговорить тебе ванильной лабуды, встать на колено, сделать тебе предложение, пообещать любовь до гроба и что все у нас будет прекрасно до конца наших дней. Но это такая хуета, если честно. Никто не знает, что будет дальше. Люди любят давать кучу обещаний, а на деле выходит полная херня. Я завтра на озере могу утонуть и никаких тебе счастливо вместе до конца дней. Не привык я чесать языком, все же поступки, как бы это банально ни звучало, важнее. Ладно, мой косяк, видимо не дал тебе ясности или каких-то гарантий, раз ты даже не соизволила сказать о беременности мне. А какой-то новоиспеченной подружке почему-то запросто. Да, я понимаю, что на тебя повлияли слова о моем нежелании иметь детей, но это же жизнь, все меняется. Затаскивая тебя к себе пьяную в дом, я хотел с тобой только развлечься и трахнуть, о чем, собственно, сам тебе сказал. Равно, как оповестил тебя о том, что мои планы поменялись. Все меняется. Как и с ребенком. Понимаешь? – на одном дыхании произношу я, непрерывно смотря за Наташиной реакцией.

??????????????????????????А там хер пойми что. То ли слезы хочет пустить, то ли на хер послать. Вместо ответа кивает, как болванчик, протягивая руку к моей футболке. Что-то смахивает. То ли от того, что занять руки нечем, то ли реально что-то на мне было.