Эксперимент (СИ)

Алекса рванула по грунтовке, поднимая стену пыли, вдалеке показались деревья и две машины, как и говорил Нестеров.

Сейчас Алекса была рада видеть даже Богдана, вздохнула с облегчением. Затормозила, поднимая пыль, закинула рюкзак за плечи и перелезла на заднее сидение, стала собирать пакеты. Дверь открылась, Богдан.

— Ты что делаешь?! Бросай!

— Щаз! Столько бабла угробила, пол дня угробила и из-за каких-то мудаков бросать буду! — зарычала Никольская на обалдевшего парня.

Он пытался её ухватить, чтобы вытащить, девчонка отмахивалась, собирая раскиданные покупки. Кровь размазана по лицу, волосы растрепаны, на майке пятна. Он потянулся к её лицу, пытаясь ухватить за подбородок. Алекса увернулась и утёрла сбежавшую кровь тыльной стороной ладони. Глаза ппрня полвхнули гневом. Вылезла вместе с многочисленными пакетами, отпихивая Богдана от себя.

— Совсем больная! От кого-кого, а от тебя не ожидал! — рычал Богдан сквозь зубы.

Отобрал у неё пакеты, злостно выдернув из рук.

— А чего ты от меня ожидал?! — огрызнулась Алекса.

— От нормальной девчонки, ещё понятно, но от тебя! — зарычал Богдан.

Слова резанули больно по сердцу. Она всё ещё не остыла от услышанного в Димкином кабинете, и сейчас весь коктейль обиды, злости и раненого девичьего сердечка, плескался в ее крови, бурля и застилая разум. Алекса попыталась ударить его, но он увернулся. Засунул пакеты в "Бреру" и пихнул грубо свирепую девушку к своей машине. Она толкнула его в обратную, но эту скалу разве сдвинешь с места. Снова пихнул её, да так, что хрупкая девчонка отлетела и ударилась о корпус его "Бреры". Водитель двенашки встрепенулся:

— Куда?! К тебе нельзя!

Богдан схватил Алексу за руку, она попыталась ударить в лицо, увернулся, избегая меткого удара. Водитель двенашки вылетел из машины, вклиниваясь между враждующими.

— Богдан! Ты двинулся! Не пались! Включи голову! — дёрнул Алексу на себя, вырывая из лап разъяренного парня.

Брюнет свирепо сжал челюсти и отступил. Окинул убийственным взглядом, сел в "Бреру" и стартанул с места обдав их пылью.

— Давай, давай быстрее! — торопил водитель, подталкивая девушку к машине.

Сели в торопях и поехали в противоположную сторону от Богдана.

— Рома, — представился мужчина, поглядывая на неё.

Алекса сразу признала любителя водки из клуба. Худощавый шатен, около двадцати семи лет с серыми глазами. Достав из бардачка салфетки, протянул ей. Утирая кровь, чувствовала, как болит лицо и каждая мышца в теле. А от злобы колотит дрожь. Козёл Богдан снова руки распускает! Переломаю, пусть ещё раз только попробует! Злость бурлила, стуча в висках.

— Прижми и держи, — посоветовал Рома, смотря на неё, как на диковину зверушку.

— Почему он такой грубый? — вырвалось у девчонки обиженно. — Со мной…

— Он такой, только с тобой.

Алекса взглянула в зеркало и выругалась, губы распухли вместе с подбородком. Прижала салфетку посильнее. Злость кипела внутри, обжигая желанием мстить. Когда въехали в котеджный поселок, в котором живёт семья Нестеровых она догадалась куда едут. У ворот их встречали. Двенашка заехала в гараж, Дима открыл дверь и присел на корточки возле неё.

— Ну что, доигралась? Покажи.

— На войне, как на войне, — пробурчала Алекса в ответ, скривившись от боли.

Убрала салфетку от лица, Дима осмотрел хмурясь и подал руку помогая выбраться из машины.

— Пойдем, покажу, где срок отбывать будешь.

Алекса подозрительно покосилась на друга. На кухне он смыл кровь с её лица, обработал раненую губу и дал лёд. Она стойко вытерпела процедуры, даже не поморщившись. Дима только челюсти сжимал от злости и молча пыхтел. Долго говорил по телефону. Выпотрошил её рюкзак, достал из телефона сим карту и засунул другую. Она в это время молча сидела, прикладывая лед, думала о словах Богдана и не могла его понять. От нормальной девчонки… А она кто? Для него не девочка даже… Урод! Вот урод! Ну, посмотрим ещё, кто из нас кто… Из-за него она не может сосредоточиться. Думает не о том, о чём надо. Ей морду набили, чуть не вывезли в неизвестном направлении, а она всё о нём…

Дима отложил телефон и повернулся к девушке. С силой прижав лёд к лицу и сдвинув брови, она задумчиво уставилась в стену. Ох и не обещал ничего хорошего этот взгляд.

— Значит так, — прервал её раздумья Нестеров. — Сидишь в этом доме и не высовываешься. Даже во двор! До отъезда будешь здесь. Прикинемся, что не знаем где ты, может и прокатит. Конечно, если ты не будешь высовываться. Я на это надеюсь, — тон не терпящий возражений.

Она продолжала безучастно сидеть.

— Лекс! Ты меня слышишь!?

— Не глухая, — подняла на него глаза. — Это, что охота на меня?

— Очнись! Какая охота!? Какая война!? Успокойся! — взревел Димка на весь дом. Она даже вздрогнула. — Хватит уже! Он хочет вернуть тебя домой и призвать к дисциплине. Я сам не понимаю нахрена ему это, но готов сам тебя отвезти. Боюсь только он голову тебе оторвет до приезда матери.

— Или я ему… — прошипела она, кривясь от боли.