Эксперименты с интеллектом

   Гордая за своих детей и мужа, Лиз Уитни старалась, как могла, поддерживать их. И, не смотря на то, что история с Сальвадором оставила в её душе тяжелый горький осадок, она, все же, смогла найти в себе силы вернуться к прежнему течению жизни, принимая участие не только в проекте мужа, но и также продолжив работу в институте исследования психологических процессов человека. Доктор Джонсон, чье пребывание в Африке несколько затянулось, возложил на хрупкие плечи Лиз большую часть начатых в лаборатории проектов. Выполняя эту работу, она надеялась как можно скорее забыть печальные события, связанные с её другом Уолтером Вайсманом и Сальвадором, тем более что от них, увы, в последнее время не было никаких известий. Да и доктор Джонсон, поддерживая с Лиз самый тесный контакт, никакой дополнительной информации о Сальвадоре и в целом о делах, связанных с работой Вайсмана, не присылал.

   Наступила заключительная стадия морального отторжения Лиз от дел, в которых еще совсем недавно она была одним из самых активных участников...

   И вот, в тот самый момент, когда Лиз, казалось, полностью смирилась с этим обстоятельством, она получила неожиданное сообщение от Уолтера Вайсмана, в котором он просил её приехать в его дом и забрать из мастерской Сальвадора написанный им портрет Алисы. Немного удивившись странности просьбы Вайсмана, Лиз все же, не стала тянуть с её выполнением, и в тот же день поехала в дом Вайсмана.

   Оказалось, что там её уже ждали. Войдя в мастерскую Сальвадора, Лиз обнаружила, что специально к её прибытию все картины были открыты и поставлены на подрамники. Кроме того, в мастерской стояло удобное кресло, рядом с которым поставили небольшой столик, на котором все было готово для чаепития. Ей пояснили, что по просьбе Уолтера Вайсмана для Лиз была специально воссоздана такая атмосфера, которая могла бы напомнить ей о приятных днях, проведенных в этом доме в компании Сальвадора.

   Приятно удивившись внезапно обрушившемуся на неё вниманию и возможности ещё раз побывать в мастерской Сальвадора, Лиз села в кресло и, окинув взглядом хорошо знакомую обстановку, погрузилась в теплые воспоминания. Очнувшись от раздумий, она обнаружила, что просидела в кресле более двух часов. Она вдруг поймала себя на той мысли, что ей давно следовало самой догадаться приехать сюда, ибо, проведя в этой комнате некоторое время, Лиз испытывала невероятно приятные ощущения, наполнявшие её теплотой, естественным образом вытеснявшей из её души чувство опустошения и горечи, вызванное разлукой с Сальвадором.

   Почувствовав себя отдохнувшей и набравшейся моральных сил, Лиз собралась уходить, напомнив прислуге Вайсмана о портрете Алисы. Оказалось, что Вайсман предупредил своих людей и об этом. Увидев, что Лиз собралась уходить, картину сняли, упаковали и унесли к ней в машину.

   По дороге домой, Лиз долго думала, что могло означать это неожиданное событие, а, придя домой, и, распаковав картину, нашла ответ и на этот вопрос. С обратной стороны картины, в самом углу рамы Лиз увидела лист бумаги, аккуратно вложенный за край рамы. Развернув его, она обнаружила, что это было письмо Уолтера Вайсмана, адресованное ей. Невероятно обрадованная очередным сюрпризом, Лиз села на диван и приступила к чтению письма, в котором было написано следующее:

   "Дорогая, Лиз!

   Наконец-то я имею возможность сказать тебе то, что ты имела право знать с самого начала, и, поверь мне, узнала бы, если бы не обещание хранить полное об этом молчание, взятое с меня несколько месяцев назад.

   Случилось то, что, видимо, должно было случиться. По приезде в Африку я был информирован о том, что вопрос о необходимости продолжения моей работы, как по проекту переноса интеллекта, в целом, так и над интеллектуальным развитием Сальвадора, в частности, все ещё остается открытым. А через неделю я получил прямое указание от высоких чинов на возобновление широкомасштабных изучений по этому проекту. В мое распоряжение была передана лаборатория, оснащенная необходимым современным оборудованием, позволившим мне осуществлять уникальные научные эксперименты.