Эксперт № 01 (2013)

—Вышемыговорилиотех,ктоприходитвцерковьсосвоимиконкретнымижеланиями.Аестьте,ктопризнает,можетбыть,ощущаетсуществованиеБога,новцерковьнеидет.Исрединихестькакте,ктовсе-такиотноситсебяккакой-токонкретнойконфессии,таките,ктоговорит,чтововсененуждаетсянивкакойконфессиональнойконкретизации.Яхотелабы,чтобымывернулиськпонятиям,скоторыхначалибеседу:Бог,религия,церковь.Обязательноливерующийдолженотноситьсяккакой-токонфессии,религии,нужналиемуцерковь?

— Сначала я определил бы значение слова «религия». Под религией обычно подразумеваются какие-то организованные конфессии, иногда говорят: основные религии мира. Но это все-таки неполное определение. По-латыни religare — восстановление связи. И в этом смысле религия для меня — возвращение к истокам. И христианская философия, богословие говорят об этом довольно точно: слова Христа о том, что Царствие Божие внутри нас. Сразу хочу оговориться: ничего общего с позицией «верующих в душе» это не имеет. Речь о том, что Царство Божие не где-то там и потом, а здесь и сейчас. То есть внутри каждого человека. И религия в этом смысле — это процесс воссоединения с самим собой, воссоединения с Богом в себе, который может быть оформлен совершенно по-разному. Мне нравится эта традиция, она принадлежит индусам, они при встрече говорят: «Я почитаю святого в тебе».

Возвращение к Богу, в Царство, к святому внутри себя — это самое важное для меня в религии. Посещать ту или иную церковь, даже используя только здравый смысл, наверно, надо, иначе люди на протяжении веков к этому бы не прибегали. Я буду говорить о христианской традиции, так как я сам к ней принадлежу. Центральное место у нас занимает литургия — это общее дело. Сейчас очень сильна тенденция к изоляции: каждый сидит в своем углу, окружающий мир воспринимается как угроза, противодействие. Общая молитва в церкви дает нам возможность осознать и почувствовать единство.

Я выскажу мысль, с точки зрения церкви, может, не совсем правильную, хотя ее высказывали христианские богословы: мы с вами как на корабле, и наше собственное спасение зависит от спасения других. Если меня интересует только мое спасение, то к любви, к Богу это имеет очень маленькое отношение. Это эгоистический путь. Мне очень нравятся слова старца Силуана, русского монаха из Пантелеймонова монастыря на Афоне. Как-то к нему приехал проповедник, который очень сильно клеймил всех инославных, говоря, что православие — это истина, а все остальные пойдут в ад и погибнут. И старец его спросил: «А как ты сможешь находиться в раю, если остальные будут в аду? Где же тогда любовь?»

—Мнекажется,нашареальнаяправославнаяцерковьнеслишкомподчеркиваетзначениевсеобщегоединенияилюбви.Япытаюсьвспомнитьинемогу —ниочемподобномвпроповедиянеслышала.Скореенаоборот:обычнокак-тоисподвольделаетсяакцентнадухеревностиипротивоборства.Тыдолженбытьлучше,чемтотгрешныймытарь.Самапостановкавопросаотделяеттебяотостальных,неговоряужеобиныхконфессиях.Такоенеприятиедругихстановитсякакой-товнутреннейидеологиейизачастуюсоздаетвхрамеатмосферу,когдадажевнемлюдинечувствуютединения,онисравниваютсебяссоседом.

— То, о чем вы говорите, и есть естественное, или типическое, человеческое состояние. Эго — это то, что разделяет. Что касается церкви. Как институт церковь — это одно, а Церковь в высшем смысле слова — совсем другое. Говоря о литургии как способе единения, я имел в виду высшую Церковь. Ну а в реальности мы такие, как есть: ненавидим, проклинаем, это наша человеческая природа. Конечно, между тем, что говорится в храме, и тем, как ведут себя люди, существует большое противоречие. Вообще, любая идеология — это путь к разделению. Где есть ум, там нет единства, и быть не может. Единство только в любви. Происходящая атомизация общества свидетельствует об отсутствии в нас любви.

—Но,сдругойстороны,церковькакразтоместо,гдеидолжнапроисходитьлюбовь.Почемужеонанепроизводитэтойлюбвивлюдях,анаоборот,частопроизводитненавистьилипрезрениекиным?