Эксперт № 03 (2014)

Хотя с 2006 года демографическая ситуация начала устойчиво улучшаться, предполагалось, что изменения эти будут краткосрочными и незначительными. Едва ли не большинство демографов, социологов и экономистов утверждали, что тяжелая демографическая ситуация неизбежна, позитивные изменения случайны и скоротечны, естественного роста населения России уже никогда не видать. «Россия каждый год теряет около миллиона человек… и эту данность принципиально изменить в ближайшие годы практически невозможно», — рассказывал в 2004 году в «Российской газете» глава РСПП, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер . «Это… просто структурное влияние, заранее предполагавшееся, и ясно, что оно заканчивается в 2010 году», — говорил «Независимой газете» о наметившемся росте рождаемости заведующий кафедрой социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ Анатолий Антонов . «В ближайшие годы следует ожидать падения рождаемости», — утверждал четыре года назад известный демограф Анатолий Вишневский . Он полагал, что естественный прирост в России вообще вряд ли возможен, а о планах властей стабилизировать к 2015 году население на уровне 142–143 млн человек говорил, что они «нереальны именно потому, что где-то в районе 2012 года начнется нарастание естественной убыли». Коллега маститого ученого Сергей Захаров предрекал слом тренда и падение рождаемости в 2010–2011 годах.

Неблагоприятные демографические изменения вписывались в общемировую тенденцию: долгосрочный тренд сокращения рождаемости давно наблюдается в развитых странах мира и у всех наших европейских соседей.

Позже и чаще

Пессимистические взгляды на ближайшую демографическую перспективу были связаны с возрастной структурой нашего населения. В 1985–1989 годах в России наблюдался всплеск рождаемости, благодаря которому до 2010 года у нас росло число женщин в наиболее благоприятном для деторождения возрасте (20–25 лет). Приблизительно два года назад многочисленная когорта мам беби-бумеров стала сменяться «тощим» поколением 1990-х, рожденным в период демографического коллапса. Структурно-возрастной фактор должен был уже не способствовать, а препятствовать росту числа рождений.

Тем не менее пессимистичные прогнозы не реализовались. Продолжившееся в 2010–2012 годах увеличение рождаемости и естественный прирост в 2013-м определялись несколькими факторами, масштаб и степень устойчивости которых были недооценены демографами и социологами (см. «Мало кто верил, но это случилось», «Эксперт» № 40 за 2012 год). После периода сверхсмертности в последние годы продолжительность жизни россиян начала довольно быстро расти, в ряду смертей образовалось некоторое «разрежение». Что же касается рождаемости, то одновременно наблюдались рост интенсивности (числа детей и частоты их рождения у одной матери) рождений и изменение возрастной модели рождаемости.

В советские времена для России была характерна модель ранней рождаемости: почти все будущие мамы обзаводились детьми в 20–25 лет, а то и раньше. В 1990-е эта особенность даже усилилась, а вот начиная с 2000-х средний возраст мам начал расти, первого ребенка они стали заводить все позже, и в последние годы эти изменения только ускорились. До сих пор пик рождений всегда приходился на возрастную группу 20–25 лет. Теперь же он сместился в когорту 25–29-летних, в крупных городах активнее первой категории рожают даже дамы в возрасте от 30 до 34 лет. Такой подход к календарю рождений типичен для женщин, ориентированных на карьеру, в Европе и США; теперь на них становятся похожи и россиянки (см. график 2). Перемещение рождаемости на более поздние возрасты смягчило неблагоприятные структурные подвижки, о которых было сказано выше, но резкий спад рождаемости в 1990-е еще, конечно, будет напоминать о себе по мере того, как малочисленное поколение 1990-х станет заполнять другие возрастные группы. В ближайшие несколько лет демографические показатели еще имеют шанс несколько улучшиться, а вот в перспективе 10–20 лет их ухудшение практически неизбежно — уж слишком резким будет сокращение числа потенциальных матерей (см. график 3).

Рост интенсивности рождений некоторые увязывают с притоком плодовитых иммигрантов, но это неверно. Во-первых, Росстат и загсы не учитывают и исключают по ошибке учтенные роддомами рождения у лиц, не являющихся гражданами России. Во-вторых, рождения у натурализовавшихся иммигрантов, по оценкам экспертов, хотя и увеличиваются, но составляют очень малую долю от общего объема и пока только обретают статистическую значимость.