Эксперт № 39 (2014)

То, что на мировом книжном рынке правят бал голливудские кинематографисты, — объективная реальность. Герман Кох в интервью журналу «Экперт» в прошлом году сетовал на это, когда зашла речь о кинопостановке его книги «Ужин» — режиссером собиралась стать актриса Кейт Бланшетт, в новостях на первом месте упоминалось ее имя. Писателям и издателям ничего не остается, как адаптироваться к этой реальности. Основные продажи той или иной книги во всем мире начинаются после выхода ее киноверсии на экран. Исключение составляет разве что Великобритания, где все еще слушают радиопостановки, благодаря которым на британском книжном рынке одно время отмечался повышенный спрос на «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана. Во всех других странах предложение кинопродюсера и реализация кинопроекта ― вершина писательской карьеры. Таким образом, автор помимо дохода от продажи прав (который, как правило, даже в российской киноиндустрии на порядок превышает издательский гонорар) получает масштабную промокампанию своей книги и как бонус — рост интереса ко всем остальным его литературным произведениям, если таковые имеются.

Джоан Роулинг, по оценке ее русского издателя ― директора издательства «Росмэн» Бориса Кузнецова, стала последним автором, которому удалось достичь большого первичного успеха исключительно «на бумаге». Но даже в этом случае глобальная поттеромания началась после выхода кинопостановок и достигла пика к моменту выхода заключительной, седьмой, книги цикла. Об этом свидетельствует и динамика продаж книг Роулинг в России — их скачкообразный рост начался только после выхода на экраны фильма Криса Коламбуса «Гарри Поттер и философский камень». Но если обратиться к прецеденту, созданному «Пятьюдесятью оттенками серого» Эрики Леонард Джеймс, тексты которой первые читатели открыли для себя на интернет-платформе для самопубликаций сайта Amazon.com, возможности для преодоления этой маркетингой преграды все же есть. Найти их трудно, но можно.

 

В тени «большой тройки»

Толстой вкупе с Достоевским и Чеховым — эта «большая русская тройка» — по-прежнему предопределяют судьбу русской литературы в западном мире. По сути, они сформировали ожидания читательской аудитории от русскоязычных писателей. Бунин, Пастернак и Шолохов получили Нобелевскую премию прежде всего как наследники великой и всеми признанной литературной традиции. Но на следующем за ними нобелевском лауреате Солженицыне происходит показательная смена вектора мотивации присуждения премии. Между русской литературой прошлого и настоящего, в представлении англоязычного читателя, в результате длительного политического противостояния СССР и стран Запада возникло своеобразное поле отчуждения, и акцент в признании заслуг смещается в сторону политического жеста. Писатель оценивается не только как создатель выдающихся текстов, но и как человек, в одиночку противостоящий государственной системе. Так, Иосиф Бродский получил Нобелевскую премию, будучи уже не только политическим изгнанником, но и автором, глубоко инкорпорированным в англоязычную культуру, ― сборник эссе «Меньше единицы», послуживший катализатором его международного признания, был изначально написан по-английски. Превращение русского писателя в американского — еще один путь к мировому литературному успеху, который прежде Бродского удалось пройти Владимиру Набокову ― еще одному очевидному кандидату на Нобелевскую премию, увы, так ее и не получившему. Имя Сергея Довлатова, также ступившего на этот путь (и совершавшего его при непосредственной поддержке Иосифа Бродского), спустя четверть века после его смерти по инициативе русской общины Нью-Йорка было увековечено в районе Куинс на указателе на углу 108-й улицы и 63-го проезда — Sergey Dovlatov Way. Название улицы, конечно, не Нобелевская премия, но все же.

Сергей Довлатов стал первым русским писателем, чье имя появилось на карте Нью-Йорка

«На сегодняшний день книги современных русских авторов появляются на международном (англоязычном) книжном рынке редко и нерегулярно. Известны публикации Людмилы Улицкой, Михаила Шишкина, Владимира Маканина, Захара Прилепина. Тираж изданий малочислен, и рассчитывать на то, что книга станет бестселлером, не приходится», — считает Евгения Кравченкова, доцент Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина. Директор редакции номер один издательства «Эксмо» Сергей Рубис обращает внимание на то, что прежде, чем задумываться о создании международного бестселлера, нужно понять, что это «большая удача для любого автора из любой страны, это большая удача и большая редкость — тысячи авторов остаются безвестными не только во всем мире, но и в своей стране. Если одному из них удастся попасть в интеллектуальные ожидания очень большого количества людей — это ряда вон выходящее событие». Каковы шансы, что это событие однажды состоится с участием русских писателей, и какие интеллектуальные ожидания они должны оправдать?