Эксперт, на выезд!..

У нас принято — если у товарища возник вопрос (хотя бы и пустяковый, с твоей точки зрения), отложи свое дело и объясни. Пусть ради этого придется задержаться после работы, а потом еще доделывать и свою собственную экспертизу… Зато ты будешь уверен, что твой новый коллега получил на вооружение деталь, подробность, мелочь, которой не учат ни в средних, ил в высших учебных заведениях. Эти детали даются только практикой, и сэкономить товарищу время на пути к непогрешимости, венчающей наше экспертное дело, — твоя обязанность, если хотите, долг, забота о чести мундира.

Алексей не отказывается помочь. Но однажды после его объяснений, данных сухим менторским тоном, которые перебивались вопросами, слишком напоминающими экзаменационные подковырки, мы с Юрой Смоличем увели новичка к себе, долго развлекали его всякими хитрыми и смешными случаями из практики, а в конце концов дали ему на денек почитать детектив, за которым сами стояли в очереди два месяца.

Кузнецов очень талантливый эксперт, но работать с ним трудно. Бывают такие крупные дела, которые проходят чуть ли не по всем отделениям и секторам ОТО, и каждый эксперт вносит в разрешение что-то свое.

Так вот, если в таком деле занят Кузнецов, то как-то всегда оказывается, что его работа становится главной, а твоя затушевывается, как будто ее вежливо, но настойчиво оттерли локтем в задние ряды… Где он так изменился, когда? Может быть, его испортила удача, пришедшая однажды к нему на целых полгода? Такое бывает. Попадешь в полосу везения, в полосу быстро и чисто раскрываемых крупных дел, и сам черт тебе не брат, ни один поощрительный приказ не обходится без твоей фамилии, напротив которой приятно значится сумма премии, на каждом совещании вспоминают о тебе и так далее…

Правда, полоса даже самых фантастических удач проходит, и поэтому мы к полосам этим относимся очень скептически и настороженно. Но вот Алексей…

Как бы то ни было, но он уходит. Хочет стать преподавателем, кандидатом, академиком, кем там еще! Сам будет учить. Но когда я вспоминаю растерянные глаза того новичка, мне становится не по себе. Чего, чего, а таланта человеческого общения у Кузнецова нет. И это надолго, если не навсегда.

Когда мы узнали, что Алексей уходит, все как-то обнажилось. Вылезло на свет то, что мы прежде недоговаривали — мало ли какие отклонения в характере есть у человека? А сейчас нет! Сейчас за один последний месяц Алексей получил такую порцию правды о себе, что это встревожило даже его, обычно самоуверенного и не признающего ничьего постороннего мнения.

— Конечно, ни вам всем, ни начальству покоя не дает то, что я стану преподавателем… — как сквозь вату слышится голос Кузнецова.

— Брось ты, Алешка! Чепуха все это. Вон как Смолича на преподавательскую работу тянут! А в нашем отделении? Ты не прав. Помнишь, в прошлом году Симановского провожали в школу на преподавание — разве так было, как сейчас с тобой? Вспомни…

Кузнецов дергает плечом и уходит. Я слышу, как отдается в коридоре стук его уверенных шагов.

Ну что же, все может быть. Станешь ты и преподавателем, и кандидатом. Никто тебе палок в колеса ставить не будет. Но если ты сейчас, в эти мартовские дни, не поймешь, что к чему и что происходит вокруг тебя, ой, плохо тебе будет дальше!

Еще есть время, Алеша, еще есть время…

13

— Ты занят?

Я смотрю на часы. Сорок минут назад кончился рабочий день. Впрочем, день у нас ненормированный, и поздние визиты никого не удивляют.

— Дежурю, Стас… Хорошо, что зашел. Никодимов просил узнать насчет Гринчука, того самого, по сейфам…

— Так я эту экспертизу еще днем ему направил. Ходит где-нибудь бумага… Я сам ему позвоню.

— И что Гринчук?

— А куда он денется? И работа его, и инструмент его. Стопроцентная экспертиза… Я уж не удержался, показал ему самому, как и что… Он только головой закрутил.

— Кто он?

— Да Гринчук же! Его ведь сегодня днем к нам приводили. Следственный эксперимент…

Крупные дела мы все знаем в подробностях. Этот Гринчук, совсем еще молодой парень, действительно фигура настолько необычная, будто взял этот тип, да и выпрыгнул откуда-то из двадцатых годов. Этакий волк-одиночка. И ведь не какие-нибудь металлические ящики вскрывал — настоящие сейфы! Мы уж и забыли почти, что такое возможно. А он напомнил.

В технической сметке ему отказать нельзя. Даже на сверло свое моторчик приладил в два напряжения — кто знает, сколько вольт будет в помещении кассы? Все продумал, все рассчитал. Небось вечерами над чертежом сидел, конструировал…

И вот, пожалуйста, часа два «работы», и в сейфе прорезана аккуратная дыра, а в ней весь замок как на ладони. Шуруй, в общем. Греби монету.

Он был осторожен. Затирал все следы, ни пылинки не оставлял. На «дело» шел в рабочем халате, и тот на обратном пути соберет в узелок и в реку. Деньги брал большие, мог себе позволить не только это. И катилась жизнь самая что ни на есть воровская — пьянки, гулянки, дешевые девицы, пыль в глаза…

Допылился. Сел. И, судя по всему, надолго.