Эксперт № 04 (2014)

Нельзя сказать, что европейские правительства и регуляторы сидели сложа руки, не обращая внимания на это опасное переплетение суверенных и банковских рисков. Еще в позапрошлом году была запущена процедура создания европейского стабилизационного механизма (ESM), постоянно действующего общего фонда стран еврозоны, средства которого при определенных условиях и прописанной процедуре могли бы направляться банкам стран-участниц, попавшим в тяжелое финансовое положение. Однако полноценная модель фонда так и не заработала: ESM может предоставить помощь только государству, в юрисдикции которого находится зашатавшийся банк. Именно такая схема взаимодействия применялась для разрешения банковского кризиса в Испании, Греции и позднее в Ирландии. Но при таких условиях должниками ESM остаются не банки, а государства. Если банк испытывает сложности с возвратом этих средств, с фондом рассчитывается страна, увеличивая свой госдолг. В такой ситуации у банков — конечных получателей наднациональной поддержки, но подлежащих только национальному регулированию, возникает классический риск оппортунистического поведения (так называемый moral hazard) — он теряет стимулы ответственного ведения дел. Да и налогоплательщики стран ядра еврозоны не на шутку возмутились. Действительно, почему деньги немецких налогоплательщиков должны уходить на поддержку португальского банка, если у Германии нет контроля над португальской банковской системой?

В результате родилась идея объединить всю европейскую банковскую систему в сообщество под единым законодательством и единым надзором. В таком случае ирландский или испанский банк, которому будет оказана помощь, должен будет отчитываться перед европейским надзорным институтом, защищающим интересы всей Европы и, следовательно, его кредиторов. При необходимости этот институт организует банкротство банка, следуя тем же интересам кредиторов.

Проект банковского союза ЕС возник весной 2012 года. Подтолкнула развитие событий предбанкротная национализация Bankia, третьего по размеру активов банка Испании, обошедшаяся испанской казне в кругленькую сумму 20 млрд евро. Однако путь к соглашению оказался крайне непростым.

Прежде всего вопрос стоял о границах его действия: ЕС или только еврозона? Великобритания была категорически несогласна с тем, что ее банки будут находиться под надзором ЕЦБ. Не слишком воодушевлена банковским союзом была и Германия. Немцы видели в нем опасность принуждения к участию в спасении банков других европейских стран, в то время как ее собственный банковский сектор тоже не слишком устойчив. Германия пыталась вывести из-под надзора ЕЦБ свои земельные банки и стройсберкассы. После острых дебатов было решено, что единый надзор должен распространяться только на системные банки, баланс которых превышает 30 млрд евро или 20% стоимости ВВП стран-участниц.

Формирование европейского банковского союза пройдет в несколько этапов. Сначала предстоит объединение банковского надзора (Single Supervisory Mechanism, SSM). Затем SSM будет дополнен единым механизмом разрешения кризиса (Single Resolution Mechanism, SRM). Его задача — создать режим защиты вкладчиков и предписывать ликвидацию банков, находящихся на грани банкротства. До принятия решения по каждому из этих банков предстоит аудит качества их активов. Затем предстоит формирование специального фонда за счет банковских взносов.

Отбиться не удалось

Однако приведение в действие механизма SRM натолкнулось на ряд юридических нюансов, на которые обратила внимание Германия. Она считала, что введение SRM потребует модификации базовых европейских соглашений. В ноябрьском заключении юридических экспертов Еврокомиссии было определено, что комитет SRM будет наделен слишком большой властью, которая не получила отражения ни в одной нормативной базе ЕС. Это могло привести к решениям и действиям, не соответствующим правовым нормам Евросоюза. Поэтому немцы настаивали на формальном модифицировании базовых европейских соглашений с последующей их ратификацией всеми 28 странами — членами ЕС. Затем надо дожидаться судебного вердикта из Карлсруэ, где расположен Федеральный конституционный суд Германии, обладающий эксклюзивным правом выносить вердикт на соответствие решений Евросоюза конституции Германии. Так что для полного формирования фонда гарантированного депозита и обеспечения его финансовыми ресурсами понадобились бы еще годы. Эта идея отвечала интересам Германии, которая не теряла надежды на закрытие темы банковского союза, который она воспринимает как односторонний трансфер немецких денег на спасение банков других стран.