Эксперт № 46 (2013)

И раньше, в Советском Союзе, основная ставка в угледобыче делалась на Кузбасс. Потому что тонна угля, добытая открытым способом здесь и перевезенная на Украину, оказывалась дешевле, чем донбасский уголь, даже с учетом транспортных расходов. Плюс качество. По зольности и содержанию примесей наш уголь котируется очень высоко. Однако даже в самые успешные советские времена наши шахтеры стремились к показателю 160 миллионов тонн угля, дырки под ордена сверлили, но добиться такого результата так и не смогли. А работали тогда в отрасли у нас в области 315 тысяч человек. В прошлом году мы добыли более 200 миллионов тонн, а количество людей, под землей и на поверхности, уменьшилось до 109 тысяч. Это означает кардинальный рост производительности труда, новый уровень квалификации шахтеров.

Значительная часть современных кузбасских угольных предприятий с точки зрения техники, технологий, организации труда — это уже действительно XXI век. ГЛОНАСС, GPS, 3D-моделирование — все эти слова из сферы космических технологий вовсю звучат теперь на наших предприятиях. Угольные комбайны вообще на грани фантастики, они больше похожи на межпланетные корабли с сенсорными экранами, компьютерами, десятками датчиков. Стоимость одного проходческого комплекса — четверть миллиарда рублей.

За один прошлый год в отрасль на Кузбассе было вложено почти 100 миллиардов рублей, а за пятнадцать лет — 507 миллиардов. Мы построили 74 новых высокопроизводительных предприятия по добыче и переработке угля. Только в 2013 году ввели в эксплуатацию две новые шахты и две обогатительные фабрики. Это само по себе дело непростое, так еще приходится преодолевать массу административных препятствий. Вот недавно я запускал обогатительную фабрику на шахте имени Кирова. Мы построили ее за два года, а чтобы всю документацию получить на нее по существующим нормативам, нужно пять-шесть лет. Цирк, понимаете? Сколько ни бьемся, сколько ни говорим — все бесполезно.

«Главное для нас не количество добытых тонн угля, а качество и безопасность»

Предоставлено администрацией Кемеровской области

—Вынеразговорили,чтопределдобычидляКузбасса — 200миллионовтоннугля.Откудавзяласьэтацифра?Небудутливрегионеустановленыочередныерекордыдобычи?

— Главное для нас не количество добытых тонн угля, а качество и безопасность. На меня было — и есть — немало нападок за то, что я выступаю против выдачи новых лицензий на разработку угольных месторождений. Но я убежден: нельзя безгранично рыть нашу землю! Мы просто обязаны сохранить природу и недра для потомков.

В 2006 году у меня была встреча с учеными-питерцами из Горного института. Я поставил вопрос так. Мы каждый год взрываем на Кузбассе свыше 630 тысяч тонн взрывчатки — это несколько Хиросим. Иначе не добудешь ни уголь, ни руду. Ну предел какой-то должен быть? Так ведь мы до оси Земли можем довзрываться и дорыться! И тогда институт дал заключение, что экологический предел добычи угля для Кузбасса составляет 200 миллионов тонн.

Однако и среди ученых единства во взглядах нет. Одни говорят, что от взрывов ничего страшного не происходит, мы этими взрывами разряжаем земную кору, снимаем накопленное там напряжение. Другие говорят, что взрывы крайне опасны тем, что могут вступить в резонанс с естественными толчками от землетрясений за тысячи километров отсюда и спровоцировать новые сильные толчки здесь. Окончательного ответа и руководства к действию от ученых мы так и не получили. Тем не менее мы решили стратегически не увеличивать больше добычу, остановиться на 200 миллионах тонн в год. Хотя бы чтобы не нервировать народ, ведь люди-то, конечно, уверены, что трясет нас из-за взрывов. Сегодня опять ночью не спал, у нас землетрясение здесь в Белове было. Очередное.

—Безжертвобошлось?

— Да, слава богу. Несколько бараков попадали, но люди успели выбежать. А вот в июне Кузбасс тряхнуло прилично. Девятнадцатого числа произошло самое мощное землетрясение за последние сто десять лет. Толчки силой более пяти баллов произошли на глубине четырех тысяч метров с эпицентром на разрезе «Бачатский». Но главное, все люди остались целы и невредимы. А разрушений было много: 5100 частных и 300 многоквартирных жилых домов, 45 социальных объектов — школ, больниц, учреждений социальной защиты. Материальный ущерб колоссальный — 1,7 миллиарда рублей. Федеральному центру и стране было особо не до нас. Все внимание и помощь — ликвидации последствий наводнения на Дальнем Востоке. Правильно, конечно. Проблемы там еще тяжелее и масштабнее. Нам же выделили немного денег, 137 миллионов рублей плюс 217 жилищных сертификатов. С остальными людьми, лишившимися крова из-за землетрясений, будем разбираться сами, изыскивая средства из своего бюджета, который сейчас сокращаем, обрезая все непервоочередные траты.