Эксперт по убийствам

— Если она так в вас заинтересована, то немного может и подождать. Я хочу, чтобы вы мне рассказали, что вы делали в пятницу перед работой, примерно с пяти тридцати.

Рейф вытер полотенцем лицо, но усмешка на нем так и осталась, что вызвало еще большее раздражение у Пенроуза: похоже, актеру не только удалось подметить, что инспектор Скотланд-Ярда раздосадован, но Суинберн еще и получал от этого удовольствие.

— Разумеется, сэр. Все, что угодно, только бы вам помочь. — Рейф с демонстративной вежливостью повторил версию Хедли Уайта, добавив кое-какие подробности. Рассказ его прозвучал настолько убедительно, что Пенроуз подумал: скорее всего Уайт просто волновался, потому и создалось впечатление недостоверности его слов.

— А после спектакля? Вы с Уайтом вернулись сюда вместе?

— Нет, инспектор. Такого почти никогда не случается. У меня обычно дела в других местах — вы, надеюсь, понимаете, что я имею в виду. А Хедли — парень верный. — И тут он понял, что вышел за рамки приличия. — Прошу прощения: мое замечание не очень-то тактично, учитывая происшедшее. Кстати, как там Хедли?

— Разумеется, он подавлен, — кратко ответил Пенроуз и тут же оборвал Суинберна, начавшего было восхвалять прекрасный характер Уайта: — Ваши дела продолжались и в субботу тоже?

— В некотором роде да, только уже в другом месте. Я люблю разнообразие, и пока что, не сглазить бы, оно меня тоже любит. Кстати, вы не возражаете, если я соберу свою сумку, пока мы болтаем? Я сомневаюсь, что вернусь сюда сегодня вечером, так что я должен быть уверен, что завтра, если понадобится, смогу поехать прямо в театр.

Пенроуз кивнул и принялся наблюдать, как Рейф переложил несколько вещей из ящика в пустую сумку.

— У этого разнообразия, с которым вы провели выходной, есть имя, фамилия и адрес?

— Боюсь, что только имена и районы. Сибил в Хаммерсмите, а может быть, Сильвия, и Виктория в Блумсбери. Прошу прощения, что не знаю подробностей.

— Хедли сказал мне, что благодаря вам он познакомился с Элспет. Это правда?

— Я только подтолкнул его в правильном направлении. Вряд ли я сыграл роль купидона, но трюк, видно, удался. Судя потому, что мне известно, они были созданы друг для друга.

— Похоже, вы часто их видели?

— Вовсе даже нет. Я ее видел всего пару раз и мельком, но он говорил о ней не переставая и явно был счастлив.

Пенроузу, однако, показалось, что Суинберн был не из тех, кого волнует, счастлив кто-то или нет.

— А вы сами проявляли к ней интерес?

— У меня, инспектор, все же есть какая-никакая совесть. Девушка уже нашла другого и к тому же была влюблена в него по уши, а я прилагаю усилия только тогда, когда уверен в успехе. Отказы ранят мою душу.

— Не сомневаюсь, что человеку с таким опытом, как у вас, легко удается их избегнуть.

— Вы, инспектор, идете по ложному пути: я ее не убивал, и Хедли — тоже. Можно мне идти?

— Сейчас, разумеется, можете, — мягко произнес Пенроуз. — Но нам, вероятно, еще понадобится с вами поговорить. — Подойдя к двери, он неожиданно обернулся: — Еще один вопрос. Между «Уиндхемом» и «Новым театром» есть проход. Он идет над Мартинс-корт. Вы им когда-нибудь пользовались?

Суинберн закрыл сумку и взял в руку мотоциклетный шлем.

— И не один раз. Я и многие другие развлекались с его помощью: во время спектаклей бегали взад-вперед играть за кулисами в покер; играли до последней минуты, а потом бежали к себе в театр прямо на сцену. Однажды кто-то пропустил свою реплику, и Обри положил этому конец. С юмором у него плоховато.

Пенроуз отпустил Суинберна, сердясь на себя за то, что не сумел скрыть своей неприязни к нему. И этот молодой парень воспользовался ситуацией и пустил беседу по нужному ему руслу, а такое случалось совсем нечасто. Арчи вернулся в комнату Хедли, где тот, стоя у окна, провожал взглядом выходившего из дома Суинберна.

— Рейф рассказал вам про вечер в пятницу? — взволнованно спросил он.

Пенроуз встал рядом с Хедли и принялся вместе с ним наблюдать, как Суинберн сел на мотоцикл и покатил в сторону реки.

— Да, он подтвердил ваш рассказ.

— И что же теперь? Вы меня арестуете?

— Мне надо, чтобы вы поехали со мной в полицию, дали там официальные показания и отпечатки пальцев. Это вас устраивает?

— Конечно, если это поможет.

— Тогда вы не арестованы. Можете вспомнить, что на вас было надето в пятницу?

На лице Хедли снова отразился страх, но он кивнул и потянулся за мешком с грязным бельем, лежавшим под кроватью. Он подал Фоллоуфилду пару брюк и джемпер, тот взял протянутые ему вещи, а заодно и мешок.

— Вы Хедли, идите на улицу с констеблем Бартлетом, — сказал сержант довольно мирным тоном. — Мы к вам через минуту присоединимся.

Пока Бартлет провожал Уайта к машине, Пенроуз и Фоллоуфилд быстро, со знанием дела, обыскали комнату, но ничего интересного для себя не нашли.

— Просмотрим заодно и соседнюю, — предложил Пенроуз, но и там они ничего не обнаружили. — Знаете, Билл, мы заполучили главного подозреваемого, а в нашем расследовании не продвинулись ни на йоту. — Инспектор был не в силах скрыть разочарования. — Когда же нам хоть кто-нибудь поможет?