Эксперт по убийствам

Инспектор внимательно посмотрел на девушку, пытаясь по чертам лица, которые смерть постепенно обезличивала, понять, какой она была еще несколько часов назад, и определить, что привлекло бы его внимание, пройди он мимо нее по улице. Всякий раз, расследуя убийство, Пенроуз относился к жертве преступления как к личности, заслуживающей понимания и уважения, которых та далеко не всегда удостаивалась при жизни. Как гласит старинное изречение, для убийства есть всего несколько истинных причин, и главные из них — любовь, жадность и месть. Но жертва каждого убийства — человек, со всей присущей только ему индивидуальностью, и потому к каждой смерти следует относиться как к уникальной.

Приблизившись к убитой, инспектор заметил на ее воротничке пятно крови. Пятно это свидетельствовало о порезе на шее, но он оказался таким крохотным, что его трудно было заметить. А еще он обратил внимание на то, что сзади на голове, чуть наклоненной набок и слегка подавшейся вперед, выбрит клок волос; причем сделано это было недавно и небрежно: кожа оказалась поранена, на левом плече лежало несколько прядей волос. «Странная процедура, — подумал Пенроуз. — Такая незначащая и одновременно такая оскорбительная».

В купе было душно и тягостно, и инспектор, выйдя в коридор, вздохнул с облегчением.

— Между прочим, а где ее багаж? — спросил он Фоллоуфилда. — Она его отослала или собиралась взять с собой?

— Я запер его в одной из служебных комнат, сэр. Указаний отослать багаж она никому не отдавала.

— Значит, кто-то должен был ее встретить. Сержант, пойдите и поищите этого человека в толпе на перроне. Кто бы это ни был, он уже, наверное, с ума сходит — если, конечно, ему нечего скрывать. Пошлите ребят на место преступления и велите все сфотографировать — каждую мелкую деталь, особенно этот порез на шее. И нам срочно надо заняться списками пассажиров и обслуживающего персонала поезда; чем быстрее вы раздобудете списки, тем лучше. Я пойду поговорю с Форрестером — может быть, он нам расскажет что-то еще. Кстати, раз уж вы упомянули о Мейбрике, я бы тоже не отказался от чашки чаю. Но если вы найдете того, кто встречал девушку, доложите мне немедленно. Вы уже просмотрели ее багаж?

— Мельком, сэр. Несколько газет и парочка журналов, а этот лежал в боковом кармане вместе с билетом. — Фоллоуфилд протянул инспектору журнал. — Взгляните на четырнадцатую страницу.

Пенроуз открыл указанную страницу. Он увидел подписанный и датированный автограф, и сердце его сжалось.

«Дорогой Элспет с благодарностью за незабываемое путешествие. Надеюсь, что мы еще встретимся! С любовью, Джозефина (Гордон)».

Значит, Джозефина знала Элспет и, возможно, видела ее незадолго до убийства. Пенроуз почувствовал, что ему нужно выпить что-нибудь покрепче чая Мейбрика. Полистав журнал, инспектор обнаружил еще один автограф.

Когда Пенроуз увидел предполагаемого свидетеля преступления, сжимающего в руке чашку уже давно остывшего чая, он понял, что рассчитывать ему особенно не на что. Фоллоуфилд не ошибся: парень оказался до смерти испуган, что было вовсе не удивительно. Большинству людей удается дожить по крайней мере до среднего возраста, прежде чем они осознают быстротечность жизни и, осознав, ужаснутся этому. Правда, поколение Пенроуза было лишено подобной роскоши.

Арчи еще не успел толком разобраться в себе самом, как в мире случилось то, что случилось. Арчи Пенроуз до сих пор помнил ту первую неделю сентября, когда война еще не вступила в полную силу. Через месяц он должен был вернуться в Кембридж, чтобы окончить последний курс медицинского колледжа. В Корнуолле стояла необычная для сентября жара, и Пенроуз наслаждался последними деньками дома. Несмотря на тяготы войны, жители деревушки решили не отменять традиционный праздник урожая, и Арчи вместе со всей семьей отправился в церковь, что стояла на вершине холма, на самом краю поместья его деда, послушать, как его дядя, пастор их церковного прихода, воздает хвалу Господу за невиданный урожай и превосходную погоду, благодаря которой его удалось собрать.