Эксперты

Рота солдат местного гарнизона, специально выделенная для этого, прочесывала наиболее вероятные места, и наткнулась на совершенно разбитый и изуродованный джип…

Потеря стала настолько неожиданной, что все вместе были не в состоянии с ней смириться в течении нескольких лет. Именно следующий день после произошедшей трагедии стал днем знакомства Марины Никитичны и Владыки Матфея…

Сейчас ей казалось нормальным принятое тогда решение, и это бесспорно, но откуда взялись силы? Тело брата, искореженное, поломанное, разбитое от головы до конечностей, лежало в местном морге. Опознание прошло внешне спокойно, но лишь по привычке судмедэксперта к подобным и даже более страшным видам.

Осознавая, что хоронить его в закрытом гробу нельзя, лишая любимых им людей последнего поцелуя и рукопожатия, она решила заняться им сама… Дорогого это стоило. Успокаивало лишь кажущееся, для такого случая, желание самого Владимира в такой последней услуге.

С профессиональной точки зрения проблем не было, это умение сестра освоила на специальных курсах, преподаваемых в академии факультативно. Ей даже нравилось это занятие. Казалось, что она оживляет, вдыхая жизнь. Бальзамом на душу, были благодарящие взгляды родственников, прощающиеся с усопшими: «Как живой, только спящий!» — говорили они со слезами…

Пригодились эти таланты, а здесь майор была действительно талантлива, правда подходя к использованию своих услуг в основном как к оказанию услуг знакомым, друзьям, просто хорошим людям.

Почти сутки не отрывалась сестра от тела брата, собирая, сшивая, гримируя. Одному Богу известны все ее мысли и мучения в эти часы, хотя внешне она была спокойна, эмоционально рассудительна и точна до тонкой расчётливости.

Никто впоследствии не заметил и помарочки, даже не в состоянии предположить, в каком виде находился погибший, казалось, еще немного и раздавшийся вздох просыпающегося, человек вновь обрадует этот мир своим присутствием…

Совершенно измотанная, Марина Никитична, проезжая по Таллиннскому шоссе, увидела прекрасный храм, оказавшийся Государевым собором. Душа заставила тело подчиниться, и машина остановилась у стоянки. Служба была закончена, храм был пуст от людей, но наполнен Самим Богом.

Войдя, еле сдерживая слезы, совершенно спонтанно, Марина подошла к иконе Пресвятой Богородицы и замерла. Сил сдерживаться больше не осталось, слезы брызнули безостановочно, платок промок, да и осушать лицо больше не хотелось. Упав на колени, женщина, безудержно всхлипывая, пыталась то спрашивать «за что» или «почему», то молила о спасении души, совсем не понимая, как это делать, то, не зная самих молитовок и как обращаться ими, простыми словами, вырывающимися из самого сердца, просила спасения, вспоминая общие сцены, в которых брат бывал участником, выдающиеся моменты их отношений, не воплотившиеся мечты. Все перемешалось, свет потух, лишь несчастье и уныние тянули в пустоту и отчаяние.

Именно в этот, самый решающий момент, что-то прошелестело над головой и обняв, мягко и аккуратно поставило на ноги. По телу пробежала успокаивающая последними судорогами дрожь, говорящая, что ничто еще не окончено.

Женщина почувствовала чье-то присутствие, оглянулась осторожно, увидев стоявшего позади немолодого священника с Панагией на груди, знаком высокого сана, ничего ей тогда не сказавшего. Батюшка стоял с закрытыми глазами и о чем-то тоже молился. Душа подсказала — о ней, что сразу придало немного сил и позволило почувствовать какую-то заботу, пусть и чужого человека.

Через несколько минут Архиерей Матфей, это был именно он, поил чаем со вкусной выпечкой, изливая на ее все свою нежную духовную любовь, не давая печали вернуться, хотя возможно такое только Самому Богу.

Несколько часов длилась эта поддержка, хоть немного успокоившая новое духовное чадо, после этого ни разу не пропустившее воскресную службу и исповедь…

Ни одного существенного решения не принимала она без одобрения, любимого отченьки, бывало, при этом, настаивая на своем, добиваясь благословения, но чаще все же уступая. Кто-то скажет, что такое непослушание и духовная нерадивость перед наставником великий грех. Отче считал иначе и настаивал до конца лишь в очень редких случаях, в остальных спорах стараясь определить, что движет его дочерью. Как правило, необходимость заключалась в медицинских показаниях, в чем он совсем не разбирался, и старался просто сгладить намерения, сопоставляя их с Евангельскими блаженствами. Все получалось, ибо имело благословение и освящение безграничной любовию этого человека…