ЭКСПО-58

Томас вздохнул и встал с кровати. Через несколько дней он, в первый раз за все время, полетит на выходные в Лондон. Он уже привык к брюссельской жизни и прекрасно понимал, что визит домой дастся ему нелегко. Именно поэтому он пребывал в неком нервическом возбуждении, ожидая сегодняшнего ужина с Аннеке.

Да, и до отъезда ему предстоит два раза встретиться с Эмили Паркер…

В данный момент на выставке проходили Дни Чехословакии: во всех кинотеатрах показывали чешское кино, а в концертных залах играли чешскую музыку. Неудивительно, что все ломились в «Прагу», где Томасу и предстояло свидание с Аннеке.

Когда в девять часов вечера они заявились туда, народу был полный зал. Но, собственно, это была «Плзень», одна из двух зон «Праги». Здесь цены были подешевле, и все тридцать-сорок столиков оказались заняты. К тому же тут стоял такой шум, что разговаривать было невозможно. Томас предположил, что ему забронировали столик в другой зоне — в ресторане «Де Люкс». Если так, то Редфорд с Уэйном действительно расстарались.

Но, как выяснилось, те не просто постарались, а прямо костьми легли! Потому что Аннеке с Томасом со всем почтением попросили проследовать в отдельный кабинет, где был накрыт столик на двоих, и это было нечто! В центре стола красовалась огромная ваза с каскадом из цветов. Обилие изящной посуды и приборов говорило о том, что ужин обещает быть весьма продолжительным.

— Сэр… Мадам… — официант предусмотрительно отодвинул стулья, предлагая гостям присесть. Затем, вручив каждому меню в белой пухлой обложке с золотым тиснением, он учтиво удалился. Обстановка оказалась куда более интимной, чем можно было ожидать. Аннеке изумленно взглянула на Томаса, и с ее губ соскользнул непроизвольный вопрос:

— А… И вы сможете за все это заплатить?

Отличный повод сказать прямо сейчас, что все расходы берет на себя небольшое ведомство при правительстве Англии, и с этого момента можно плавно перейти к намеченному разговору. Томас уже был готов выложить все, как есть, но вместо этого вдруг изобразил на лице великосветскую (или — глупую и самодовольную, как вам будет угодно) улыбку и с пафосом произнес:

— Конечно.

Это был беспрецедентный ужин. Даже выбор блюд оказался им не по силам, несмотря на имеющийся английский перевод. Пришлось обращаться за помощью к метрдотелю. Блюда сыпались как из рога изобилия. Порции были большими, но столь диковинными и вкусными, что тарелки быстро пустели. Им подали тартар «Колковна»[45] из говяжьей вырезки, приправленный чесночным соусом; чистый, как слеза, говяжий бульон hovez'i pol'evku; картофельные оладьи brambor'aky; бараний окорок, выдержанный в красном вине; картофель с розмарином; бефстроганофф; шоколадное суфле; яблочный штрудель, а в завершение — блины с творогом и голубикой. Еще перед ужином была раскупорена бутылка игристого вина «Богемия Сект», за ним последовало моравийское «Пино Нуар» с тягучим сливовым вкусом. В конце трапезы Аннеке с Томасом потягивали бренди из огромных суженых кверху бокалов. Как пояснил официант, эти бокалы были выпущены к столетию мозерского стекла и имели шесть разновидностей — ибо, по замыслу создателя этой серии, лица всех людей на земле можно разделить именно на шесть типов. Томасу досталось «Длинное Лицо», а Аннеке — «Стройная Леди».[46] Они пили бренди, и по телу разливалось благостное тепло, и розовели щеки, словно они сидели у огня…

Разговор за столом тек медленно и непринужденно, Томас, по большей части, слушал. Например, дома, когда они усаживались с Сильвией поесть, все разговоры быстро иссякали, переходя в долгое, напряженное молчание. А на работе существовала негласная традиция обедать в обществе коллег-мужчин, а не молоденьких секретарш. Но Аннеке была другая — искренняя, непосредственная. Она рассказывала о своей семье, о старшем брате «с прибабахами», о гиперзаботливом отце и о том, как уже в самом начале, когда она поступила в школу, у нее открылись способности к изучению языков. Будучи еще ребенком, она часами листала огромный атлас в кожаном переплете, мечтая о других странах и о том, как будет путешествовать. Но в южном направлении она продвинулась не дальше Парижа, а в северном — не дальше Амстердама. Томас кивал и лишь вставлял отдельные комментарии. Например, высказал следующее интересное наблюдение: несмотря на то, что английские школы славятся высоким уровнем образования, почему-то англичане, путешествующие по миру, редко владеют иностранными языками. Томас предлагал более широкий взгляд на вещи, но Аннеке это не было интересно. Она больше опиралась на личные впечатления, и ей хотелось ими поделиться. Поэтому Томас молча слушал ее, даже не представляя, как подступиться к щекотливой теме, связанной с Эмили, которая и была его заданием.

Развивая тему путешествий, Аннеке спросила у него:

— А вы не были в павильоне Бельгийского Конго?

— Нет, но я как раз собирался туда на днях.

— Вы опоздали, — сказала Аннеке. — Потому что они уже уехали.

— Кто?

— Аборигены. Вы что, не слышали про эту историю?

— А что случилось?