Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили...

Тем не менее, было добыто «свидетельство венских врачей», согласно которому Ющенко был отравлен диоксином, «дозой в несколько миллиграммов или в количествах около одного грамма» (!). Как писала западная пресса, «если это соответствует действительности, то речь идет о присутствии в организме самого большого количества отравляющего вещества, которое когда-либо регистрировалось при обследовании пострадавших: прежний рекорд 1998 года, тоже зарегистрированный в Вене, был побит почти в 1000 раз. Тогда, странным образом, 30-летний человек был отравлен с помощью примерно 1,6 миллиграмма диоксина. Во время катастрофы в Севесо в 1976 году самые большие дозы отравления были намного меньше одного миллиграмма»58.

Пресса была заполнена гремучей смесью ключевых слов и фраз: «яды», «КГБ», «отравление борца за свободу и демократию Ющенко», «Ющенко при смерти»… Чего стоит одно заглавие статьи в «Нью-Йорк Таймс» (20 декабря 2004 г.): «Убийство за столом. Тарелка супа из рук дьявола». Замечательно, что московские демократы сразу увидели «руку КГБ». Их товарищей, оказывается, тоже травили диоксинами. Пресса писала: «Названные симптомы, внутренние и наружные, по свидетельству очевидцев, напоминают те, что наблюдались перед смертью у нашего коллеги, депутата Юрия Щекочихина. Версию его отравления поддерживают его товарищи по партии „Яблоко“59.

Когда отпала необходимость, вся эта «сенсация» была тихо свернута, и о ней практически больше никто не вспоминает. Она – всего лишь расходный материал в технологии манипуляции сознанием.

Глава 5. Предвестники «бархатных» революций.

Мятеж 1956 г. в Венгрии

События в Венгрии в 1956 г. представляют интерес в рамках нашей темы по ряду причин. Это один из ярких примеров попытки «бархатной революции», направленной на свержение политического режима притом, что у населения не только не было для этого веских социальных причин, но объективно даже противоречило интересам подавляющего большинства.

Кроме того, эти события наглядно показали, что за ширмой ненасильственных действий всегда скрывается готовое к активному силовому давлению организованное ядро, так что при невозможности сговора со свергаемой властью и при ее колебаниях «„бархатная революция“ может быстро преобразоваться в вооруженный государственный переворот.

Наконец, эти события показали, насколько важны характеристики социокультурного состояния общества, создающие благоприятные условия для манипуляции сознанием, организации массовых толп и уличных беспорядков. В дальнейшем мы увидим, что «бархатные революции» организуются именно в обществах переходного типа, а Венгрия является для этого вывода исключительно красноречивой иллюстрацией.

Венгрия типологически относится к особой категории стран – восточноевропейских. После Второй мировой войны эти страны, войдя в «советский блок», прошли путь ускоренного превращения преимущественно аграрного сельского общества в индустриальное, городское и высокообразованное. Индустриализация 1950-х годов («Великая трансформация») была модернизацией по «советскому образцу». Она сопровождалась массовой мобильностью населения, изменением места жительства, образования, профессии, положения в общественной иерархии. Для страны, принадлежавшей до войны к социально-экономической периферии Западной Европы, эта модернизация означала глубокий цивилизационный сдвиг.

В середине 50-х годов Венгрия была переходным обществом. За 1948-1952 гг. свой профессиональный статус сменили около 40% мужского населения (западные социологи называют социальную мобильность того периода «беспрецедентной»). Именно в этот период «форсированного эгалитаризма» социальные группы, которые традиционно относились к «низшим», получили доступ к высшему образованию, квалифицированному труду и высоким заработкам. Это породило огромные – и в большой мере оправдавшиеся – социальные ожидания. Преобразования эгалитарного типа в тот период встречали в восточноевропейских странах практически всеобщее одобрение.

Однако в культурном плане столь быстрая социальная перестройка порождала сложные проблемы и кризисы, связанные со сменой среды, образа жизни, стереотипов поведения. Так, в Венгрии в 1962 г. две трети рабочих были выходцами из семей крестьян. Кроме того, возник массивный слой людей с двойным социальным статусом – рабочие-крестьяне (т.н. коворольники). Бывшие крестьяне сохраняли прежнее место жительства, но работали в городе и имели маргинализированные нравы и обычаи. Коворольник периода первых пятилеток чувствовал себя крестьянином в заводской среде и рабочим в селе.