Экспресс следует в Будапешт

— Я вам о деле говорю, а вы мне о разной чепухе. На носу война, а вы все еще с кинопленкой воюете… Вот вам задание: выяснить численность и вооружение советских войск, расположенных в…

Он назвал пункт.

— А потом я вас свяжу с кое-какими влиятельными людьми. Будете работать по их указаниям. Понятно?

Задание было не из легких. Потребовалось много времени, чтобы его выполнить. И это было для Миклоша счастьем. Ибо как раз в то время разоблачили империалистических агентов, пробравшихся на ответственные должности. Миклош обливался холодным потом, когда думал о том, что могло с ним произойти, если бы Ридер связал его «с кое-какими влиятельными людьми».

Миклош выполнил еще пару опасных поручений Уоллиса (последний приехал вместо Ридера, которого отозвали из Венгрии), а затем ему было сказано, что его некоторое время оставят в покое. Пусть занимается кинопрокатными делами и укрепляет свое положение в партии.

Прошло несколько месяцев. Миклош стал директором «Глобуса». Дела его шли в гору. Он был способный работник, его уважали и ценили сотрудники и начальство. Миклош хорошо зарабатывал, имел молодую, красивую жену и втайне надеялся, что его хозяева за более важными делами позабудут о нем.

Он глубоко заблуждался…

Утром шестнадцатого числа, едва только Сореньи успел войти в свой директорский кабинет, зазвонил телефон. Сдернув на ходу плащ (на улице шел дождь), он снял трубку.

— Слушаю.

— Товарищ Миклош Сореньи? — спросили по-немецки.

Сореньи насторожился.

— Да, я.

— Это говорит Макс Гупперт. Я приехал из Вены на конгресс сторонников мира. Друзья поручили мне посоветоваться с вами о возможностях проката в американской зоне Австрии короткометражных фильмов о достижениях вашей страны.

У Сореньи неприятно засосало под ложечкой. Но все-таки он еще не был полностью уверен…

— Мне очень жаль, но я уезжаю сегодня в недельную командировку.

— А я настоятельно прошу вас принять меня во второй половине дня… Поверьте, что лишь самые неотложные дела заставляют меня беспокоить такого занятого человека, как вы.

Это был пароль.

— Ладно, — произнес Сореньи. — Жду вас в пять часов вечера.

Он сжал голову руками и глухо застонал. Старое начиналось сызнова. Американская разведка прочно держала его в своих цепких лапах.

Вошла секретарша с записной книжкой в руках. Директор с утра отдавал распоряжения на день. Сореньи поднял голову и провел рукой по лицу.

— Вы больны, товарищ директор? — участливо спросила девушка.

— Нет, Пирошка… Просто устал. Ведь столько времени не был в отпуску… Пишите…

Он начал диктовать.

— Товарищ директор, — сказала секретарша, когда Сореньи закончил. — С четырех до шести вы проводите занятия в нашем политкружке. Не забыли?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, не забыл. Но занятия придется перенести на другой день. Сегодня в пять ко мне придет один товарищ договариваться насчет проката наших кинофильмов в Австрии… Кстати, позаботьтесь о ликере и кофе.

СВИДАНИЕ БЕЗ СВИДЕТЕЛЕЙ

Отпустив такси, Корнер присел на скамеечку в скверике у Национального театра. Он чувствовал себя прескверно. Совершить такую серию глупостей! Ведь любая из них непростительна даже для начинающего.

Зачем он стукнул мальчишку? Надо было соврать ему что-либо и уйти подобру-поздорову. А уж если бы галчонок пошел вслед, то выбрать укромный уголок и тогда разделаться с ним наверняка.

А этот наем такси? Идиотский поступок! Ведь если доберутся до шофера, Тот сумеет довольно основательно описать его наружность…

Корнер вспомнил, как в свое время он до слез смеялся над незадачливым британским военным атташе, который, вырядившись в рваный полушубок и поношенные ботинки, отправился фотографировать какой-то объект в Москве и с треском провалился. «Ну и болван этот генерал Хилтон, — хохотал Корнер. — Он, видимо, вообразил себя новым Лоуренсом. Нет, Интеллидженс сервис[9] положительно мельчает».

А теперь сам Корнер поступил не менее опрометчиво, чем его английский коллега. Хуже того. Хилтон имел дипломатический иммунитет. Почтенный генерал отделался только испугом. А если попадется он — то конец. Кто он такой? Неизвестный, с паспортом австрийца Макса Гупперта в кармане. К тому же еще этот портсигар… Корнера не спасет даже американское гражданство. Да и бесполезно будет упоминать об этом.

Нет, хватит! Это в последний раз. Если все сойдет благополучно, то больше его не соблазнят никакие чины и никакие премии. Пусть этим делом занимаются дураки. Лучше обойтись без премиальных, но зато остаться с целой шкурой. Нужно брать пример с Мерфи. Он умница! Руководить действиями других чертовски интересно. Переставляешь, как фигуры на шахматной доске. И никакого риска.

Корнер явственно представил самого себя заурядной фигурой на огромном шахматном поле. Мерфи сделал им свой очередной ход и объявил шах. Полковник уверен в успехе и довольно потирает руки. Но что, если его противник еще более опытный игрок? Не полетит ли фигура с доски?