Экстаз

– Вы правы. Но вовсе не из-за этого мужчин – поскольку все они могут найти нужные средства – привлекают подобные развлечения, понимаете? Конечно, этот мир останется недоступным для неимущих. В детстве я много выстрадала из-за своей склонности к нимфомании. Выстрадала… я не говорю о тех страданиях, которые испытываешь, когда очищаешь от травы рисовое поле, когда вся грудь в крови от режущих языков осоки, нет, скорее я имею в виду тот факт, что добропорядочные мамаши запрещали своим мальчикам, за которыми я ходила как привязанная, поскольку они были такие миленькие, приближаться ко мне: еще будучи ребенком, я прекрасно понимала механизмы появления желания, способы сосредоточиваться на нем и им управлять, понимала, что девочка устроена гораздо сложнее, чем мальчик, что желание мальчика находит свое логическое завершение в эякуляции и что между мужчиной и женщиной столь же большая разница, как между земляным червем и бесконечным космическим пространством.

Она умолкла и отпила из стакана. Я проследил за движением воды, от которого напряжение кожи на шее постепенно менялось. Эта женщина могла делать все что угодно, и все сразу же принимало драматический оборот. Неужели она на самом деле позволяла связывать и насиловать себя? И может быть, именно воспоминание о подобных вещах оставило свой отпечаток на ее лице в виде трагического выражения?

– Надеюсь, мой рассказ не очень утомил вас?

Я замотал головой в знак отрицания. Я чуть было не сказал, что находиться с ней в одной комнате само по себе было настоящим счастьем, но сдержался. Я вспомнил слова Поросенка: «Вы даже не можете представить, насколько это необыкновенная личность, рядом с ней все эти Хибари Мисора и Ямагучи Момое – просто дерьмо». Честно говоря, мне никогда не представлялся случай встретиться с Хибари Мисорой или с Ямагучи Момое, и мне трудно было как-либо оценить высказывание Поросенка. Тем не менее здесь я впервые понял смысл выражения «иметь ауру».

– Круг садомазо с некоторого времени, кажется, становится более демократичным. Любая девица – и не важно, что у нее в голове одна паутина, – отныне может оказаться связанной простым кушаком и отделанной по полной программе. Кто угодно, имеющий хоть небольшую склонность к садизму и решивший воспользоваться возможностью кончить немного иначе, может снять себе девицу за несколько тысяч иен. Но все это пока еще овеяно романтизмом и совершенно непрофессионально на практике, к тому же число настоящих маньяков весьма ограниченно, и мне на самом деле долго пришлось пытаться свести вместе земляного червя и бесконечное космическое пространство. В конечном счете во всем этом не было ничего, что позволяло мне выразить собственные желания, и я перестала работать по клубам. У меня уже было достаточно клиентов, чтобы обходиться без посредников. В то время мне еще не было двадцати, но уже был свой круг постоянных партнеров. Думаю, вам трудно будет представить, какие мне выкладывали суммы. Я часто ездила за границу и всегда останавливалась в апартаментах. Среди моих клиентов были и иностранные высокопоставленные чиновники, для которых я была их маленькой гейшей, много раз я могла быть втянута в крупный политический скандал, а это страшно. В юности годы для меня неслись со скоростью света. Время от времени мне случалось участвовать также и мазохистских играх. Вы слушаете? Я жила в постоянной мечте, несомненно, потому что встретила мужчину, который был способен полностью, всецело и безраздельно мною повелевать. Я доходила до крайностей, обретая довольно трудный опыт. Я даже проявляла интерес к грязной порнографии. Думаю, вы понимаете, о чем я, ведь вы принимали экстази. Не так ли?

– Думаю, понимаю, – ответил я.

Кейко Катаока одобрительно улыбнулась, однако улыбка тут же слетела с ее губ. Моя нервная система все еще бурлила. И не одно лишь воспоминание о том, что я испытал, когда мой член ласкали влажные и теплые губы партнерши, волновало меня. Я все еще находился в состоянии крайнего возбуждения, которое полностью владело мной, выворачивая меня наизнанку. Я испытал желание быть растерзанным на куски, я хотел бы, чтобы меня искалечили. Да, это желание, которое я узнал на деле, это возбуждение было мне понятно.