Экстаз

. Он продолжал выжидательно смотреть на нее, словно говоря: «Зачем так сокрушаться, я ведь еще не все сказал…» И потом заговорил.

— Я думаю… уверен, что для такой женщины, как вы… с вашими данными… нетрудно найти кандидата в мужья. Возможно, не с таким титулом и состоянием, как ваш герцог, но тем не менее вполне достойного…

— Да уж, — подтвердила она с печальной иронией, — титулов мне не видать. Вы с братом постарались…

И в гневе на себя за эту печаль, в злости на свою беспомощность, на безысходность своей судьбы, она вдруг выдернула из кармана халата руку с пистолетом и вскочила с кресла.

— А теперь, — крикнула она, — хватит этих пустопорожних разговоров! Я требую выпустить меня отсюда!

Взгляд его сделался чуть более суровым, когда он медленно проговорил:

— Я не из тех людей, мисс Кендрик, которые любят, чтобы им угрожали.

— А мне безразлично, сэр, что вы любите, а что нет! Вы сделаете сейчас так, как я скажу!

Он рассмеялся.

— А если нет? Вы застрелите меня?

— Совершенно верно! Скажите Эмме, или как вы ее зовете, чтобы она принесла мне одежду, и наймите для меня закрытый экипаж!

Он спокойно покачал головой.

— Вряд ли я выполню сейчас ваши требования, мисс.

— Я не запугиваю вас, мистер Лассетер. И я умею неплохо стрелять.

Он скрестил на груди руки, вызывающе посмотрел на нее.

— Вы намерены хладнокровно убить меня? Сомневаюсь в этом, мисс Кендрик.

Явная насмешка, подправленная легким презрением, окончательно взбесила ее. Она не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала такую ярость. Туман застлал глаза, дыхание прервалось.

— Что ж, вперед, мисс Кендрик! — глухо прозвучал его голос. — Делайте свое дело.

Пренебрежительная улыбка, тронувшая его губы, переполнила чашу. Все, что она перечувствовала за последний день — страх, унижение, боль, отчаяние, — сосредоточилось в пальце, который был на спусковом крючке пистолета.

Она нажала на спуск.

Глава 5

Выстрел прозвучал оглушающее. С невольным стоном Келл Лассетер пригнулся, схватившись рукой за верхнюю часть левого бедра. Хорошо, что не кость, мелькнуло у него в голове, когда из-под ладони на его коричневых лосинах стало расплываться пятно.

Пораженная ужасом, Рейвен, плотно прижав руку ко рту, чтобы сдержать крик, смотрела и не верила глазам: она выстрелила в человека! Могла убить!

Подняв голову, она встретилась взглядом с Келлом. И этот взгляд таил угрозу. Но и опять она увидела в его глазах все ту же заметную насмешку, которая будто говорила: «Даже выстрелить на таком расстоянии не можешь по-человечески. А ведь убить было проще простого…»

Не отнимая руки от раны, он сделал несколько шагов к Рейвен, и та в страхе отступила: его потемневшее лицо с белесым, ярко выделявшимся шрамом на скуле не предвещало ничего хорошего. Однако вместо того, чтобы наброситься на нее, он дошел до кровати, сел там и откинулся спиной к изголовью, морщась от боли. Кровь по его ноге стекала на скомканные простыни, и он комкал их еще больше, прижимая к ране.

— Вы… у вас опасная рана? — чуть слышно пробормотала Рейвен.

Он взглянул на нее, словно увидел в первый раз, и ничего не ответил.

Она бросилась, чтобы помочь, не зная толком, как и чем, но остановилась, натолкнувшись на его взгляд. Глаза говорили куда яснее и красноречивее слов.

Но она услышала и слова.

— Оставьте эту чертову штуку, — процедил он, кивая на пистолет у нее в руке.

В это время дверь без стука распахнулась, и в нее влетела Эмма Уолш.

— Что случилось? — пронзительно крикнула она, глядя попеременно на Рейвен, не выпускавшую из рук оружие, и на раненого человека на кровати. — Я слышала выстрел! Это…

— Случайный, — прервал ее Келл. — Мисс Кендрик не хотела ничего плохого, но все же ей удалось меня смертельно ранить.

— Святые угодники! — воскликнула Эмма, бросаясь к кровати, но он сделал предостерегающий жест и, кривя губы в улыбке, сказал:

— Я буду жить, клянусь, если вы побыстрей принесете бинты и сделаете перевязку.

Мисс Уолш поспешно выбежала из комнаты, а Рейвен спросила дрожащим голосом:

— Вы шутите? Рана на самом деле не очень опасна?

— Не настолько, чтобы я ушел из этого мира, мисс Кендрик, но инвалидом могу остаться на всю жизнь.

— О Боже! — Трясущейся рукой она положила пистолет на стол и неуверенными шагами приблизилась к кровати. — Дайте мне посмотреть. Я хочу…

Он попытался встать, но она усадила его обратно, прижав ладонь к его мускулистой груди, и затем, отняв его руку от раны, наклонилась над ней.

То, что она увидела, немного успокоило: во всяком случае, было ясно, что пуля не задела кость, а прошла по касательной — так, кажется, это называется.

— По-моему… я думаю… рана не очень глубокая. — Голос у нее уже немного окреп. — И определенно, не смертельная, как вы говорили.

— Прошу прощения, если огорчил вас, мисс Кендрик.

В тоне, каким он это сказал, не было и намека на шутку. Так она и восприняла его слова, когда ответила:

— Не нужно быть настолько безжалостным, мистер Лассетер. Вы прекрасно знаете, я вовсе не хотела…

— Что-то мне не верится, мисс Кендрик.

Она с вызовом посмотрела на него.