Экстр

На сорок первый день пребывания на планете далекий идущий с неба звук отвлек Данло от привычного ритуала чаепития. Сначала Данло принял его за гром – не вечный гром неумолкающего прибоя, а небесный, которому сопутствуют молния и запах озона. Посмотрев в окно на тяжелые серые тучи над морем, он подумал, что это начинается шторм, но потом прислушался и решил, что рокот напоминает скорее барабанную дробь – казалось, будто весь океан рождает эти басовые гневные ноты, катящиеся от горизонта к берегу.

Грозный звук усиливался, дом вибрировал. Данло инстинктивно прикрыл лицо руками на случай, если вылетят стекла, но миг спустя гром сменился шепотом. Данло, как ни вертел головой во все стороны, не мог определить его источник. Казалось, что этот шепот плывет вдоль берега и падает вниз через окно в потолке; Данло слышал его в черном устье камина, а потом тот приблизился к самому его уху, становясь все яснее и настойчивее. Шепот заполнил всю каминную, а за ней и весь дом. Женский голос, красивый и сладостный, окрашивался, однако, темными полутонами страсти и нечеловеческой гордости. Только богиня могла обладать таким голосом.

Только богиня могла говорить с ним, и петь для него, и читать ему стихи в одно и то же время.

Данло, Данло, мой храбрый пилот, готов ли ты?

Данло зажал уши, но не перестал слышать Ее голос. Признавая Ее власть, он отнял ладони от ушей и улыбнулся.

– Испытание… оно состоится сегодня, да? – Быть может, где-то на другом берегу этой свежесозданной Земли Твердь в это самое время испытывала воина-поэта, – а быть может, Она перенесла Малаклипса на этот берег, чтобы испытать Данло.

Да– да-да, прекрасный мой! Ступай на берег к Соборной скале -дорогу к ней ты знаешь.

Данло действительно знал дорогу. Он не давал имен прибрежным скалам, но одна из них и верно торчала из воды, как шпиль собора – черная базальтовая игла, испещренная белым птичьим пометом. Данло однажды попытался взобраться на нее, но сорвался и полетел с тридцатифутовой высоты в смертельно холодное море. Ему повезло, что он не сломал шею и не утонул в кипящем прибое, но сердце у него чуть не остановилось от леденящего холода, и он доплыл до берега с большим трудом. Он не догадывался, зачем Твердь велела ему вернуться к этой скале. Быть может, Она захочет, чтобы он повторил свое восхождение. Данло, наспех напившись чаю, надел камелайку, сапоги и дождевик и поклялся себе, что уж на этот раз не сорвется. Он находился сейчас в странном полусознательно-полувоспоминательном состоянии. Оставаясь в нем, он улыбнулся, помолился духу скал и зашагал к морю.

Он миновал дюны и пошел по твердому прибрежному песку, где прыгали, пронзительно чирикая, птицы-песочники.

Перед ним вставала из моря так называемая Соборная скала.

Он видел, что сможет без труда подойти к ней. Был отлив, и море скатывало водное одеяло, открывая каменистую постель.

От берега к скале вели двенадцать больших плоских камней.

– Отлив достиг своей наинизшей точки, и мохнатые краснозеленые водоросли колыхались под ветром. Здесь пахло солью, птичьим пометом, сладковатой гнильцой разбитых раковин и слегка – сероводородом. В лужах виднелись трубчатые черви, рачки, мидии, морские звезды, крабы, анемоны и прочая морская живность, питающаяся планктоном.

Данло уделял этому разнообразию жизни лишь самое поверхностное внимание, ибо взгляд его был прикован к иной разновидности жизни. Еще с гребня дюны он заметил животное, лежащее на двенадцатом камне, самом удаленном от берега и самом близком к Соборной скале. Сначала он подумал, что это тюлень, хотя и сознавал в глубине души, что ошибается. Теперь, стоя у самой кромки моря, он разглядел это животное как следует.

Оно оказалось ягненком, курчавым и белым, как снег. Данло никогда прежде не видел живого ягненка, но помнил его по урокам истории. Ягненок был весь перевязан золотым шнуром, змеей обвивавшим его тело и подвернутые ножки. Он не мог пошевелиться и только блеял, тихо и жалобно, почти неслышно за гулом моря. Ясно было, что он отчаянно боится этой большой воды, а может быть, и не только ее. Теперь был отлив, но ветер дул вовсю, и волны с шумом разбивались о Соборную скалу, а море грозило вскоре вернуться и затопить все прибрежные камни.

Подойди к ягненку, Данло ей Соли Рингесс.

Голос богини не шептал больше в самое ухо Данло – теперь он нисходил с неба и раскатывался над водой, заглушая и ветер, и шум моря.

Ступай и спаси его. Или ты боишься?

Данло повернулся лицом к дующему с моря ветру и уловил слабый запах ягненка, его шерстки и его страха.

Ступай же, неистовый мой. Ты должен это сделать, чтобы угодить мне.