Экстр

— Мы в это верим. — Харра тоже улыбалась, но ее улыбка выражала не юмор, а скорее веру и благоговение. Она знала, что Данло всего лишь человек, и он сам всегда говорил так, но свет его души был ей виден с, толь же ясно, как если бы Бог Эде зажег звезду у него во лбу. — Все в это верят, пилот. Даже Бертрам и его ивиомилы боятся, что это правда, хотя и не позволяют себе верить.

— Сколько людей уже умерло за эту веру. — Один из них, Томас Ивиэль, надрывно кашлял у Данло в спальне. — Так много веры и так много смерти.

— Да. Но мы выиграли битву, и космодром наш. По крайней мере космодром Орнис-Олоруна — летные поля Амариса, Элимата, Каркута и еще ста более мелких городов до сих пор в руках ивиомилов. Мы пришли, чтобы сказать вам об этом.

— Я уже слышал.

— Мы хотим сказать вам, что ваш корабль не пострадал. Ивиомилы пытались открыть его, но их убили, прежде чем они смогли попасть внутрь.

Данло на миг прикрыл глаза, представив себе ивиомилов в красных кимоно, осаждающих его корабль с лазерами и сверлами. Представил, как они клянут прочность черного алмаза, клянут и гибнут, а Достойные, смыкая кольцо, убивают их из плазмострелов и тлолтов.

— Да, — сказал он, — открыть легкий корабль почти невозможно, если ты не пилот.

— Теперь вы вольны улететь. Мы держим все улицы, все лифты от дворца до космодрома.

— Волен улететь, — повторил Данло как нечто бессмысленное.

— Вы исполнили свою миссию по отношению к нашей Церкви.

— Правда?

— Этим утром мы подключились к вечному компьютеру Эде и получили Новую Программу взамен Тотальной и Программы Прироста. Мы введем эту Новую Программу завтра утром.

— Понятно. — Мы молимся, чтобы в Программу нашей Церкви никогда больше не входило уничтожение звезд. Данло молча склонил голову в знак благодарности этой доброй душе.

— Теперь вы можете сообщить о вашем успехе правителям вашего Ордена.

Данло повторил свой поклон.

— И нараинским еретикам тоже. Вы можете сказать им как их эмиссар, что мир между нами обеспечен.

— Как пожелаете, благословенная Харра.

— Мы полагаем, вы будете рады покинуть Таннахилл.

Данло взглянул на алтарь, где стояли рядом два образника.

Эде Харры излучал блаженство, его Эде состроил такую же мину на случай, если Харра посмотрит в его сторону.

— Но я не могу пока улететь, — сказал Данло. — Я… должен выполнить одно свое обещание.

— Обещание кому?

— Вашему народу. Вы сами сказали: люди верят, что я светоносец.

— Да, верят.

— Я символ, ведь так? Если я сейчас улечу к звездам, многие этого не поймут.

— Да, могут не понять.

— Такой поступок повредил бы вашему делу.

— Мы все еще боимся проиграть войну.

— Тогда я останусь, пока исход войны не определится. — И Данло с улыбкой добавил: — Какая польза от светоносца, если он оставляет за собой тьму?

— Мы надеялись, что вы захотите остаться, — призналась Харра. — И надеемся, что после отлета вы когда-нибудь вернетесь к нам.

Данло хотел сказать ей, что непременно вернется, и скоро, но его прервал донесшийся из спальни негромкий крик.

Следом послышался шорох простыней и стон.

— Извините меня, благословенная Харра. — С энергией, удивительной для человекач, так долго обходившегося без сна, Данло вскочил на ноги и ушел в спальню. Довольно долгое время спустя он вернулся и снова сел. — Это Томас Ивиэль. Он очень страдает.

— Мы слышали, что он получил ожоги в бою за космодром.

— Да. — Данло, сейчас далекий от юмора, насколько возможно для человека, смотрел на свои руки и почти чувствовал, как горит и обугливается его белая кожа.

— Мы слышали, что он умирает.

— Да, — тихо подтвердил Данло. — Он умирает.

— Мы слышали, какую заботу проявляет светоносец к умирающим. Мы позволяем это только потому, что вы — это вы.

— Простите, благословенная Харра, но их так много — тех, кто умирает. Кто бы мог подумать, что их будет так много.

— Но живые тоже нуждаются в нашей заботе.

— Да… я знаю.

— Мы слышали, что вы спасли одного человека. Алезара Ивиунна — так, кажется?

Данло с грустной улыбкой кивнул. Он сидел над этим Алезаром неотлучно, поил его и играл ему на флейте.

— Вы — светоносец, человек без страха, исцеляющий живых и беседующий с мертвыми. Многие говорят, что вы и умирающих можете исцелять.

— Нет. Умирающие… только сами могут исцелиться.

— Говорят, что вы несете свет в своих ладонях, и ваше прикосновение — все равно что солнце для цветка.

Данло закрыл глаза, вспоминая то, что увидел в себе во время светоприношения.

— Мы все — это только свет, правда? Чудесный свет. Он внутри всех вещей. Все вещи — это он и есть. Он… знает себя. Он движет собой и создает себя из себя же, он струится, он — новые формы, и сила, и цель. Я знаю, что любой человек способен исцелить себя сам. Я почти что вижу этот благословенный путь. Я чувствую его в своих руках, и в крови, и глубже — он горит в каждом атоме моего существа, как огонь. Это пламя делает живыми нас всех, благословенная Харра. Оно горит, воссоздавая себя, а мы горим, воссоздавая себя, и мы все знаем как, правда знаем. Мы просто не знаем… что мы знаем.