Экстра

На пятнадцатый день рождения Айи лучший друг ее старшего брата — Рен Мачино — сделал ей подарок: усовершенствовал Моггла. Вообще-то Айя попросила его только увеличить скорость, чтобы аэрокамера не отставала в полете от скайборда. Но Рен, как и большинство технарей, по праву гордился своими творениями. Новый Моггл оказался водонепроницаемым, противоударным и настолько грузоподъемным, что был способен нести по воздуху пассажира габаритов Айи. В общем, его возможности стали примерно такими.

Обхватив руками аэрокамеру, Айя приближалась к земле не быстрее облетевших лепестков цветущей вишни. В любом случае, так было намного проще, чем пытаться похитить спасательную куртку-парашют. Правда, сам момент прыжка с подоконника вызывал мандраж, а в остальном было весело.

Айя смотрела на проплывавшие мимо окна — скучнейшие комнаты, наполненные самыми стандартными вещами. Никто из знаменитостей не жил в корпусе Акира. Здесь обитали только безликие, заурядные «экстры» — лишние, никому не интересные люди. Несколько «экстров», страдавших эгоманией, сидели перед своими камерами и что-то бубнили, но их передачи никто не смотрел. Средний рейтинг внешности здесь составлял шестьсот тысяч, а это было тоскливо и жалко. Безвестность во всем своем моем ужасе.

Смутно Айя припоминала, что в былые времена стоило захотеть себе красивую одежду или новый скайборд — и вещи выпрыгивали из стенной ниши, как в сказке. А теперь у волшебной ниши ничего нельзя было допроситься, если только ты не был знаменит или не набрал достаточного числа баллов. Получить баллы можно было, лишь посещая уроки или выполняя повинности — те, которые но с поему усмотрению назначала Комиссия добропорядочного гражданства.

Подъемное устройство Моггла установило контакт с металлической решеткой, проложенной под землей. Айя поджала ноги и покатилась по сырой траве — мягкой, как мокрая губка, но ужасно холодной. Она отпустила Моггла и несколько секунд лежала на земле, вымоченной дождем Ждала, когда сердце забьется ровнее.

— Ты в порядке? — спросила она аэрокамеру.

Моггл мигнул ночными фарами.

— Хорошо. Только в глаза не свети, ослепнуть можно.

Рен поработал и над мозгом аэрокамеры. Настоящий искусственный интеллект был под запретом, но обновивший Моггл был не просто железкой, набитой электроникой и снабженной подъемным устройством. С тех пор как с ним повозился Рен, Моггл запомнил любимые ракурсы Айи: он сам знал, когда сделать панорамный кадр, а когда — увеличение. Он умел даже заглядывать в глаза Айи и находить там ответ.

Но почему-то с ночным зрением у камеры было плоховато.

Айя лежала зажмурившись и старательно прислушивалась, дожидаясь, когда пропадут радужные круги. Ни шагов, ни урчания дронов-смотрителей. Ничего, кроме приглушенного ритма басов, — музыка доносилась из здания интерната.

Поднявшись, Айя отряхнулась. Конечно, вряд ли бы кто-нибудь обратил внимание на то, что к ее балахону прилипли мокрые травинки. «Бомбилы реноме» одевались так, чтобы оставаться незамеченными. Бесформенный балахон с капюшоном был идеальной маскировкой для проникновения на вечеринку.

Айя покрутила на запястьях магнитные браслеты, и из кустов вылетел припрятанный там скайборд. Встав на него, она повернулась лицом к сверкающим огням Красотвилля.

Вот странно: все до сих пор так называли этот район, хотя большинство его обитателей уже не были красавцами и красотками — по крайней мере, в прежнем смысле. Теперь в Красотвилле было полным-полно пикселекожих и пласт-шутов, и вообще — тьма народу, изменившего внешность в дань последней моде. Ты мог выбрать для себя обличье из миллиона разновидностей красоты или уродства. А мог всю жизнь прожить с лицом, доставшимся тебе от природы. Теперь «красивый» означало «бросающийся в глаза».

И все же одно в Красотвилле осталось неизменным: пока тебе не исполнилось шестнадцать, появляться там было нельзя — особенно ночью, когда происходило все самое интересное. И тем более если ты был «экстрой» — безвестным неудачником.

Глядя на город, Айя вдруг ощутила свою невидимость. Каждый из миллиона сверкающих огней означал одного человека из числа ни разу не слышавших об Айе Фьюз. И возможно, никому никогда не суждено будет узнать о ней.

Она вздохнула и погнала скайборд вперед.

На официальных радио- и телеканалах всегда повторяли, что эпоха Красоты миновала навсегда и человечество обрело свободу от дурмана красотомыслия. Ведущие передач утверждали, что все различия между красавцами, уродцами и стариками стерты. Еще говорили о том, что за последние три года появилось множество новых технологий, влияющих на развитие будущего.

Но, насколько видела Айя, изменилось далеко не все…

Пятнадцати летним по-прежнему было тошно.

Технари

— Видишь? — прошептала Айя.

Моггл уже приступил к съемке. В линзах его объективов отражались огни безопасных фейерверков. Над крышами особняков покачивались воздушные шары. Самые отважные туляки прыгали с крыш в спасательных куртках-парашютах. Это было так похоже на вечеринки прежних времен. Веселье и блеск.