Экстрасенс из спецназа (сборник)

– А, это после того укуса?

– Ну да.

– Значит, эта сука Джабаль, которого мы оставили в живых…?

– Нет. Джабаль хорошо сделал операцию. Просто Витальке надо было полежать еще пару недель, но нам ведь некогда было ждать полного заживления. Ничего страшного. Врачи сказали – пройдет полный курс восстановления и снова будет в строю.

Сергей кивнул и посмотрел на дверь.

– У него акцент, – сказал он после некоторого молчания. – Парень чеченец?

– Его кличка Саид, – ответил капитан. – Мне его посоветовал Детонатор.

– Тогда вопросы снимаются… если его рекомендовал сам заместитель господа бога по взрывному делу.

– Я тоже так подумал, – кивнул Варяг. – Ну что, парни, давайте еще по одной – и хватит. Саида ждать не будем, он все равно не пьет. Завтра на инструктаж. Ты, Кубинец, с сегодняшнего дня в моей группе. Вопрос уже согласован.

Шест подмигнул Сергею, а Китаец показал большой палец.

* * *

Абу-Салим пил кофе на свежем воздухе, расположившись в шезлонге и поставив ноги на табуретку, стоявшую в траве. Он смаковал напиток и наслаждался покоем. Порой он закрывал глаза и с удовольствием подставлял лицо несильному ветерку, который дул между холмами и был насыщен запахом леса и травы. Абу-Салиму до смерти надоела пустыня – с ее жарой, всепроникающим песком, бомбежками и теплой несвежей водой из канистр.

Иногда на большой высоте над холмами пролетали самолеты. Они абсолютно беззвучно выскакивали из-за горизонта и сверкающими на солнце точками быстро проносились над палаткой генерала. Только потом на землю обрушивался звук ударной волны и доносился звенящий гул турбин. В первые дни это было очень неприятно, и лишь самолюбие удерживало генерала от того, чтобы не бежать сломя голову до ближайшего окопа. Еще были свежи в памяти ужасающие точные бомбардировки русских. Но к хорошему быстро привыкаешь, и теперь при появлении штурмовиков генерал только щурился и провожал их недобрым взглядом. В этот момент он как никогда сильно желал, чтобы хоть кого-нибудь из них сбили прямо на его глазах.

Его палатка стояла на самой вершине холма, на поляне в лесу, и недалеко от нее бил родник. Вода в роднике отдавала привкусом талого снега. Из нее получался великолепный кофе. Абу-Салим закрыл глаза и вздохнул. Сколько времени он и его люди будут отдыхать? До тех пор, пока не поступит команда и над этим местом не собьют русский самолет, мрачно подумал он. Или вертолет. И вот тогда эти зеленеющие на солнце холмы превратятся в мышеловку. Подвижные группы генерала дежурили на вершинах близлежащих холмов и контролировали воздушное пространство над ними. Все они поддерживали связь между собой и командиром. Если в этот район спустятся русские пилоты со сбитого самолета (а им больше некуда деваться, в восьми километрах от палатки генерала начинается Турция, и этот факт должен быть обязательно отражен на русских летных картах), то их песенка будет спета. Порученец министра поклялся, что турецкий летчик свалит русский самолет в назначенный квадрат так же точно, словно американский баскетболист забросит мяч в корзину. Абу-Салим при мысли о сбитом самолете испытывал злорадство. Наконец-то он рассчитается за весь свой ужас и беспомощность, которыми он был сыт по горло в пустыне. Но он был профессиональным военным и всегда старался отодвинуть свои эмоции на задний план. Эмоции хороши в рукопашном поединке – там они прибавляют азарта и сил, а в этой ситуации нужен холодный расчет. У него было время сто раз и совершенно отстраненно проанализировать обстановку, и каждый раз он приходил к неутешительному и единственно правильному заключению.

Так вот, если отбросить злость генерала и турецкую раздраженность, то предстоящая операция очень сильно смахивает на серьезную пакость, за которую придется отвечать. Ему и его партнерам. Ведь Турция не воюет с Россией.

Генерал понимал, что взбешенный русский военный министр не успокоится до тех пор, пока не найдет непосредственного исполнителя этой акции. От этой мысли у Абу-Салима начинало неприятно ныть под ложечкой. Но если турки прикрыты мощью государства и с ними русским придется повозиться, то разделаться с Абу-Салимом будет гораздо проще. С него хватит и десантного батальона. Ладно, там видно будет, вздохнул Абу-Салим. В конце концов, турки обещали всемерную помощь. Хотя турецкая конфета, как и полагалось халявному лакомству, оказалась сладкой снаружи и горькой внутри.

Да, и еще… чиновник из министерства просил взять хотя бы одного из летчиков живым. Абу-Салим покачал головой. Русские летчики – это элита, отборные и весьма патриотично настроенные люди. Знаем, встречались с ними еще в Советском Союзе. Рассчитывать на то, что русский пилот сдастся на милость победителя, – весьма наивно. Застрелится, скорей всего, решил генерал. Застрелится, когда кончатся патроны. А жаль…

Из палатки выскочил адъютант Абу-Салима и бросился к своему шефу, путаясь ногами в высокой траве. В руке он держал спутниковый телефон.

Ну вот и конец отдыху, подумал генерал. Сейчас начнется. Он поставил чашку на табуретку и поднялся из шезлонга.