Экстрасенс. Назад в прошлое. Россия 2006

Я словно льдина в Северо-Ледовитом океане. Сверху я кажусь самой обыкновенной и невзрачной, зато под водой скрывается большая моя часть. Такую меня, целиков, без утайки, вплоть до каждой трещинки, не увидит и не узнает никто и никогда. Я этого не допущу.

Я плыву то сквозь спокойные, то сквозь бушующие воды. Нет ни начала моего путешествия, ни конца. Меня несут различные течения, и я совершенно не могу повлиять на свой путь. Холодные — наращивают мне толстую шкуру, теплые — делают меня почти прозрачной, могут даже надломить или истаять до основания.

Но я все плыву и плыву. И это мой Путь. Я не могу предугадать куда я движусь и где окажусь завтра, через неделю, через год. Даже, казалось бы, видимая на горизонте цель может так навсегда и остаться несбыточной мечтой. Но была ли та мечта целью всей моей жизни или она была лишь миражом?

Возможно, это путешествие будет длиться многие годы. На пути будут встречаться препятствия. Я буду попадать в заторы из других льдин, оседая в этой толчее годами и себе не принадлежа. А, возможно, там и останусь погребенная под чужими завалами. Или же придут перемены погоды, и я снова отправлюсь в плавание.

Этот путь не бесконечен. Все рано или поздно заканчивается. Но, оглянувшись, я пойму, что ничего не происходило зазря. Любое испытание было для чего-то нужно.

Я существую. Я иду своим путем. Я есть путь. Я есть.

* * *

Будильник я не слышала. Очнулась оттого, что меня трясла Ритка как тряпичную куклу.

— Да что такое! Вставай уже. Скоро рассвет! И съемку запорешь и Сенсей потом запорет уже тебя. Не жалуйся!

Спросонья я никак не могла понять, что этой девушке от меня надо и кто это вообще. И тут мне в лицо прилетело что-то холодное и мокрое. Я резко села, чуть не ударившись с Ритой лбами. Мое возмущение было настолько велико, что застряло где-то в надежном месте между третьи глазом и висюлькой, которую Джерри дергал Тому, когда тот его глотал.

Стянула с себя мокрую ткань и непонимающе уставилась на полотенце.

— Ань, прости, мы тебя десять минут добудиться не можем. Мы перепугались, что тебе плохо.

Голова и впрямь была ватной. Кажется, мне что-то снилось. Но что?

— Сколько времени? — хриплю пересохшим со сна голосом.

— Да проспала ты уже все на свете. Ну, вытряхивайся уже. Нам же тебе еще надо лицо успешного человека нарисовать вот на этом помятом непонятно чем. — Нетерпеливо дергала меня за ногу Рита.

— И одеться! — Соня стояла рядом, прижав к груди что-то белое.

— Ой, фух. А в душ можно?

— Какой душ?! — завопили девки хором.

* * *

— Это что? Татами?

— Обалдеть. Настоящие софиты? Откуда? Свет шикардос…

— Сенсей, это вы сделали?

Мы втроем стояли на крыше и обалдевали от открывающейся перед нами картины. Какой грязный, драный рубероид? Какие обшарпанные перила? Нет! Не слышали!

Перед нами находилась целая съемочная площадка с профессиональным светом. И откуда он только запитан?! Покрытие было мягким, пружинящим, идеально черным. Сенсей в белом кимоно выглядел на фоне всего этого монументально и несокрушимо.

Наши отпавшие челюсти никак не удавалось подобрать назад.

Первой очнулась Ритка.

— Божечки! Это ведь светильник с октобоксом, — Риткины руки тряслись от возбуждения, но она никак не решалась прикоснуться к осветительному прибору, — И стрипбокс есть. Сенсеюшка, можно я вас поцелую?

Японец дернулся было в сторону, но резко вскинув руку, сказал:

— Время.

И все сразу же пришли в движение. Рита стала бегать, то и дело заглядывая в объектив в поисках лучшего ракурса, Соня начала сгружать принесенные с собой вещи подальше от съемочной площадки.

Я подошла к татами и зябко поежилась. Надо раздеваться… В семь утра, на высоте двенадцатого этажа, в конце ноября, скажу я вам, не самое удачное время для прогулок в кимоно и босиком. Я медлила. Расстегнула куртку… Стащила один рукав…

Ну, точно ведь, с психами живу. Вот, как есть. Я же заболею и умру. А этот отморозок вон стоит себе в кимоно на голое тело и босиком, и в ус не дует. Скотобаза бесчувственная. За что такие измывательства над бедной маленькой мной?

— Если ты сейчас же не встанешь предо мной как положено, это последняя наша встреча. — В голосе его звенел лед.

Бросившись в омут с головой, я скинула верзнюю одежду, и быстро пошла в центр. Первый шаг, казалось, обжог подошву и приморозил стопу намертво. Но я ступала все дальше и дальше, и мое тело словно не теряло, а наоборот набирало температуру. Выйдя в центр, я отринула все лишнее. Не было больше крыши, девочек, света софитов. Были только Учитель и Ученик.

— Сегодняшнюю тренировку проведем в форме игры. Счет до одного касания в мою сторону, и до десяти касаний в твою. Начали.

Сенсей медленно обходит меня по кругу, начиная свою лекцию:

— В мире боевых искусств, все направления делятся на ударные, например, бокс, карате, и на борцовские, такие как дзюдо, самбо. Попытки объединить эти разные системы в смешанные единоборства никогда не дадут качественных результатов.

Хлесть!

Не успела я даже дернуться, в лоб мне прилетел обидный шлепок.

— Один.