Экстрасенс разбушевался

И вот что ему ответить? Что мне это приятно? Я рос в бедности, ботинки мне покупали на вырост. Чтобы не болтались на ноге, туго затягивал шнурки — так, что порою рвались. У меня был единственный костюм для школы, и я гладил брюки каждый день — дешевая ткань не держала складку. Голодать не голодал, но конфета или пирожное становились праздником. До сих пор помню тех, кто меня ими угощал — нечасто случалось. Современным детям, выросшим в изобилии, этого не понять. А вот этим кубинцам — да.

— Куба — любовь моя,
Остров зари багровой.
Песня летит над планетой звеня:
Куба — любовь моя!

— пропел я.

Врачи и дети притихли.

— А дальше? — попросил врач.

Неужели не слышал? В моем детстве эту песню крутили по радио чуть ли не ежедневно. В памяти слова как на камне высечены.

Слышишь чеканный шаг —
Это идут барбудос

;Небо над ними как огненный стяг
Слышишь чеканный шаг!
Мужество знает цель!
Стала легендой Куба,
Вновь говорит вдохновенно Фидель —
Мужество знает цель!.

Певец из меня, конечно, еще тот, но слушали, затаив дыхание. Когда закончил, врач перевел песню на испанский. Его коллеги и дети захлопали. Исцеленная негритяночка подбежала ко мне и что-то протарахтела.

— Феми приглашает вас в гости на Кубу, — перевел врач. — Говорит, что ее отец угостит вас замечательным ромом — он его сам делает, и предложит вкусную сигару. Их сворачивает ее мать. Ни у кого в поселке нет лучших.

— Грасиас, бебе[59]! — сказал я, подхватил пигалицу под мышки и расцеловал в щеки, получив в ответ такой же поцелуй. Кубинцы засмеялись и зааплодировали. Меня проводили до трапа, где взрослые и дети тепло простились с курадором. Обнимали, жали руку, детки норовили чмокнуть в щеку. В «Линкольн» я сел с влажными глазами. Что-то совсем чувствительным стал, старею, наверное…

Глава 12

Гарсия переступил порог кабинета посла и остановился у порога.

— Проходи, Рауль! — пригласил его хозяин, указав на стул. Советник сделал несколько шагов к письменному столу и занял предложенное место.

— Слушаю! — сказал посол.

— Исцеление детей идет быстрее, чем рассчитывали, — начал Гарсия. — Через день на судне не останется незрячих. Дети с онкологией получили инъекции лекарства. Оно оказалось чрезвычайно эффективным. Идут на поправку. Те, кому влили первым, полностью здоровы, что подтверждают результаты рентгенографического исследования — на судне есть установка. Опухоли исчезли. Дети еще слабы, но их жизни ничего не угрожает. Врачи в восторге. Подобного они не ожидали.

— Жаль, лекарство делает лишь целитель, — вздохнул посол.

— Доктор Иниго приступил к исследованиям, — поспешил советник. — Нужное оборудование завезли.

— Как скоро обещает результат?

— Говорит: на такое могут уйти годы.

— У нас нет столько, — нахмурился посол. — Целитель намерен возвратиться в СССР, причем скоро. Сам же сообщил. Предоставить исходный материал и увидеть результат может только он. Верно?

— Си, команданте.

— Любым путем интенсифицируйте исследования. Нужны деньги, люди — все дадут. Мне звонил Фидель. Просил сделать все возможное для скорейшего получения лекарства. Понимаешь, почему?

— Не совсем, — признался Гарсия.

— Мы прорвем блокаду.

— Даже так? — удивился Рауль.

— Что тут непонятного? — улыбнулся посол. — Жить хотят все, в том числе американцы — конгрессмены, сенаторы и президенты. Рак не обходит никого. Не они заболеют, так их жены, матери, дети. А лекарство только у нас. Не хотят снять блокаду — пусть дохнут. Будем лечить европейцев. Станем брать деньги, а потом предложим построить на Кубе клиники за их счет. Так получим необходимую стране валюту.

— Американцы могут решиться на интервенцию, — задумчиво произнес советник.

— Маловероятно, — не согласился посол. — В 1962 году[60] у них был повод — русские ракеты на острове. Ну, а что сейчас? Уникальное лекарство у кубинцев? Не поймут даже те, кто послушно голосует вместе с США в ООН. Нет, Рауль, войны не будет. А для Кубы это шанс. Хорошо бы уговорить целителя перебраться в Гавану. Как там у Исабель?

— Говорит, что он любит жену, — сообщил советник. — Его можно понять: Мария красива. К тому же Мигель ждет первенца.

— Понимаю, — вздохнул посол. — Но Исабель пусть продолжает. Все, что ей обещали, выполнят. Пусть не сам целитель, так ребенок от него. Сомневаюсь, что наследует способности отца, но такое не исключено. Если не получится, то на Кубе у Мигеля будет сын или дочь. Это привяжет его к нам. Он порядочный человек?