Экстрасенс разбушевался

— В машине скажешь, — поспешил я, заметив, что в холл вытекает толпа зрителей. Сейчас окружат, засыплют просьбами – не отобьешься. Знаем. Торопливо попрощавшись с Серхио, мы с Викой поспешили к «кадиллаку» и успели заскочить в салон прежде, чем из дверей телецентра показались преследователи.

— Вы сказали, что готовы помочь ветеранам войны, — продолжил Алонсо, когда мы отъехали достаточно далеко.

— У тебя проблемы со здоровьем? — удивился я. Больным наш водитель не был – я его просканировал еще при первой встрече. Привычка.

— Нет, сеньор, проблема у моего друга. Мы вместе воевали, а затем были в плену на островах. Тененте[42] командовал нашим взводом. Очень справедливый человек – никого зря не наказывал, заботился о солдатах. Мы всегда были сыты, одеты и обуты, а ведь так было не у всех. На складах всего хватало, а солдаты ходили в рваных ботинках[43]. К сожалению, тененте не повезло. Миной ему оторвало ступню.

— Я не смогу вырастить ему новую.

— Речь не о ноге, — вздохнул он. — Тененте пьет. Из армии его, понятное дело уволили, назначив пенсию, но она небольшая. Отсутствие ступни не мешает Диего работать. Он умный и образованный человек, окончил военное училище. Таких охотно берут на государственные и частные предприятия, но никто не хочет держать пьяницу. Диего регулярно уходит в запои. Его увольняли, а в последнее время перестали принимать вовсе – знают о его слабости.

— Излечить от пристрастия к спиртному можно только в случае, если алкоголик сам того желает, — сказал я.

— Он хочет, сеньор! Сам об этом говорил. Сколько раз пытался прекратить! Ничего не получается.

— Диего сейчас в запое?

— Нет, сеньор. Но это ненадолго.

— Отвезите нас к нему. Далеко живет?

— У меня, сеньор. Диего нечем платить за квартиру. Вернее, есть, но он пропивает пенсию, потому я поселил его у себя.

Хороший ты человек, Алонсо. Не каждый согласится приютить алкоголика, да еще заботиться о нем.

— Вези! — сказал я.

— Только я с вашего разрешения позвоню, — попросил водитель. — Чтобы никуда не уходил.

А еще прибрал в комнате. Там же холостяки живут. «Кадиллак» притормозил у телефонной будки, Алонсо выскочил, сделал короткий звонок, и мы отправились по нужному адресу. Водитель проживал в районе, застроенным однотипными многоэтажными домами типа наших хрущевок. Редкость для Буэнос-Айреса, к слову. Здесь каждый квартал имеет свой архитектурный стиль. Автомобиль свернул во двор и осветил фарами играющих в футбол мальчишек – они занимались этим в свете уличного фонаря. Вот же фанаты! Увидав лимузин, мальчишки бросили играть и подбежали к нам. Алонсо вышел, что-то сказал и протянул старшему купюру. Та мгновенно исчезла в лапке подростка.

— Присмотрят за машиной, — сказал нам. — Район здесь не самый благополучный. Следуйте за мной, сеньор и сеньора.

Тененте оказался мужчиной лет тридцати с небольшим, полноватым, со слегка одутловатым лицом. Ну, так пьет… Ходит, прихрамывая – протез. Вежливо поздоровавшись, он с любопытством уставился на Вику.

— Не будем терять время, Диего, — предложил я, когда мы расселись в небольшой комнате, похоже, что единственной в квартире. — Алонсо сообщил вам, кто я и для чего прибыл?

— Да, сеньор, — ответил он на чистом английском. — А еще я видел вас по телевизору, — он указал на старенький приемник в углу комнаты. — Алонсо сказал, что его нанимателя покажут в шоу, мне было любопытно посмотреть.

— Вы согласны избавиться от алкогольной зависимости?

— Да, сеньор! — сказал он твердо.

— Но учтите – это навсегда. Никогда более вы не сможете получить удовольствие от выпивки.

— У меня его было сверх меры, — горько улыбнулся он.

Наш бы человек сказал: «Я свою цистерну уже выпил».

— Алонсо, мне нужен бокал.

Водитель метнулся на кухню и принес запрошенное. Я поставил бокал на низенький столик и открыл бутылку «Курвуазье». Где взял? В баре лимузина. Там выпивки хватает. Алонсо и Диего наблюдали за мной с удивлением. Я плеснул коньяка в бокал и протянул его тененте.

— Выпейте!

— Стоит ли? — засомневался Диего. — Сорвусь в запой.

— Вы и без меня сорветесь. Пейте!

Диего взял бокал и выцедил из него коньяк. Аккуратно поставил опустевший на столик.

— Вкусный! — заметил, улыбнувшись.

— А теперь замерли! — велел я, положив ему руку на голову.

Человек я наблюдательный, своим даром занимаюсь. Еще в Минске наблюдал за выпивающими людьми. Даже небольшая доля алкоголя пробуждает у них свечение в определенной доле мозга. Это центр удовольствия от выпивки. Именно от нее. Еда или секс, к примеру, заставляют светиться другие области. Есть! Появилось. Чуть нажав даром, я заставил свечение исчезнуть.

— Что вы чувствуете, Диего? — спросил, убрав руку.

— Ничего, — пожал он плечами. — Поначалу было хорошо, а потом исчезло.

— Еще бокал!

Вторая и третья порция выпивки свечения не вызвали. Готово.

— Будто воду пью, — подтвердил Диего. — Вкус и запах коньяка, но удовольствия никакого.

— Так будет и впредь, — сказал я. — Вы, конечно, можете выпить больше, но не получите ничего, кроме тяжелой головы поутру и других признаков отравления. Алкоголь для вас теперь яд. Поняли?