Экстрасенс разбушевался

На том и порешили. С рассветом я встал, позавтракал, надел старые штаны и сапоги. В местных лесах много змей. Захватил с собой кошелку и двинулся по грибы. Только в лес не пошел. Миновав деревню, свернул с дороги и направился к пустоши, где в июне прошлого года ощутил себя в молодом теле. Отыскал знакомую проплешину, поставил кошелку на песок и присел рядом. Для чего сюда забрел? Не могу сказать – что-то поманило. Я сидел, бесцельно глядя вдаль. Мысли тяжело и лениво ворочались в голове. Для чего я вернулся в этот мир? Кто и зачем меня сюда отправил? Я тут многого добился, если вспомнить прошлую жизнь. Только стоило ли оно того?

— Сидишь? — раздался сбоку голос.

Я повернул голову. Рядом стоял невысокий и худощавый старик. Одет просто, по-деревенски. Темные штаны, заправленные в сапоги, такой же старенький пиджак, под ним – серая рубашка с застегнутым воротом. На голове – кепка, в руках – кошелка.

— Сижу, — ответил я.

— Ну, и я с тобой, — сказал он и присел рядом. Достал из кармана оторванный от газеты листок, насыпал в него самосада из кисета и свернул самокрутку. Чиркнув спичкой, закурил. Над поляной поплыл ароматный запах сгоревшего табака. Хороший у деда самосад!

— У меня все хорошее, — сообщил старичок. — Хочешь, грибы покажу? Полную корзину набрал.

— Покажите, — кивнул я.

Он взял корзину и поставил передо мной. В ней лежали мухоморы – ядреные, крепкие. На багрово-красных шляпках ярко выделялись неровные белые точки.

— Забирай! — предложил старичок. — Я себе еще соберу.

— Это мухоморы, — сказал я. — Их есть нельзя.

— Кому как, — не согласился старичок. — Другому так за милую душу. Тебе, скажем.

Я оторопело уставился на него. Старичок в ответ усмехнулся. Странный дед. Лицо загорелое, все в морщинах, как печеное яблоко. Но глаза яркие, молодые. У стариков они тусклые.

— Что, Миша-Михаил, — пыхнув дымом, продолжил старичок. — Погулял, покуролесил? Скольких ты людей убил? Тебя сюда для того вернули?

— Зато деток сколько спас! — поспешил я, осознав, кто передо мной. — Лекарство от рака изобрел.

— Ну, и что? — не смутился собеседник. — Ты когда-нибудь думал, почему болеют люди? Отчего в мир приходит мор? Скажем, вот чума или «испанка»? Или там, откуда ты пришел, коронавирус? Вы там славно справились: закрыли города и страны. Как в чуму, — он снова усмехнулся. — Сильно помогло?

— Ну, так что, сидеть сложа руки? — не согласился я. — Это против заповедей.

— Заповеди он вспомнил, — хмыкнул старикан. — Что же сам не соблюдал? Сказано: «не убий!» Не тебе карать и миловать. Ладно, победишь ты рак. Думаешь, тем все и кончится – люди перестанут болеть?

— Я хотя бы попытался, — возразил я. — Не могу смотреть, как умирают дети. Они ни в чем не виноваты.

— Это как сказать, — не согласился он. — Люди не в состоянии прозреть будущее. Из милой девочки может вырасти наркоманка и блудница, из мальчика – убийца и вор. Или того хуже – безумный правитель, развязавший всеобщую войну. Сколько бед и горя они принесут в мир!

— Так на них нет меток, — покрутил я головой. — Этот будущий убийца, а вот тот святой. Да и будь они, лечил бы все равно. Даже если отправите меня обратно.

— Это можно, — согласился собеседник. — Ты ведь там еще лежишь. Ну, очнешься, доползешь к телефону, вызовешь скорую. Тебя вылечат, протянешь несколько лет. Будешь жить в доме престарелых, вести разговоры со старушками, потихоньку пить в своей комнате, пока не преставишься окончательно. Тебя отпоют и отвезут на кладбище. Там, как раз новое открыли, на прежних покойники не помещаются. Похоронят, могилка зарастет бурьяном. И никто не придет, не помолится за усопшего. Тебя все забудут, ибо жизнь свою ты провел впусте. Ну, так как, возвращать?

— Нет! — сказал я.

— Тогда думай! — сказал он и поднялся. — Тебе дали разум и свободную волю. Вернули в прошлую жизнь, наделили даром. Соответствуй! Кому много дано, с того много спросится.

— И что делать?

— Как вы надоели! — буркнул собеседник и исчез.

Я растерянно покрутил головой. Возле меня не было никого и ничего – ни старичка, ни его кошелки с мухоморами. Не пахло сгоревшим самосадом, даже вмятины на песке, где сидел странный гость, не осталось. Видение? Вроде не пил вчера много… Я подумал и встал. Подхватил кошелку и пошел к лесу. Нужно все же набрать грибов…

Эпилог

Гейтс[87] открыл дверь Овального кабинета, подошел к письменному столу и пожал руку Бушу.

— Садись, Роберт! — президент указал на стул. — С чем пожаловал?

— Здесь полный доклад по Кубе, — Гейтс положил на стол папку.

— Посмотрю позже, — кивнул Буш. — А пока коротко на словах.