Экстрасенс (СИ)

Вообще, Санчез старался избегать Блума весь год, с тех самых пор, как перешёл к ним в Бюро. И до этого дня ему это прекрасно удавалось, прежде всего, потому что экстрасенса всегда выводили на самые громкие и опасные дела, а Санчез только пару лет назад перестал быть рядовым детективом, получив удостоверение ФБР. Его более чем устраивало бесконечное копание в бумагах и отчётах, так как он работал в отделе финансовых махинаций ещё в родном полицейском участке. И когда перешёл в Бюро, то был, мягко говоря, шокирован тем, что его работники не гнушались просить о помощи в раскрытии дел у самых эксцентричных консультантов от знатоков кубинских сигар до археологов, специализировавшихся на птичьем помёте. Однако новость о том, что в офисе Санчеза имеется штатный экстрасенс повергла бету в шок.

Санчез привык доверять исключительно фактам и документам, а те твердили лишь одно – Харви Блум был хорош. Сначала Санчез переживал, что тот непременно пошатнёт его веру в рациональное, но экстрасенса действительно назначали исключительно на распиаренные и громкие дела, и Санчез продолжил, выдохнув с нескрываемым облегчением, копаться в бумажках.

– И за что тебе только деньги платят! – раздражённо гаркнул тем временем Крамер, а Санчез с досадой понял, что дошёл до кафетерия до того, как перебранка коллег успела завершиться, поэтому постарался слиться со стеной.

Подход как назло был занят притулившимся к стойке Крамером с его вечной зубочисткой во рту и вываливающимся из штанов брюхом. Блум же сидел за единственным в кафетерии круглым столиком с сендвичем, зажатым в обеих руках. И он уже поднёс тот к зубам, когда Крамер возмутился. Альфе пришлось вздохнуть, немного отодвинуть сендвич и глянуть на Крамера тяжёлым взглядом из серии “почему ты такой идиот”.

– Крамер, я не знаю, кто победит в твоих грёбаных лошадиных гонках, в конце концов я экстрасенс, а не оракул.

– А разве это не одно и то же? – почесал в затылке тот.

Блум бросил убийственно злой взгляд на него и вздохнул:

– Дай, пожрать, а?

Крамер плюнул демонстративно и пошёл из кафетерия, едва заметив Санчеза, судя по брошенному на часы взгляду, в столовую к остальным. Санчез же протиснулся к холодильнику, заметил, что его ланч кто-то бесцеремонно спёр и повернулся к Блуму. Открыл, было, рот, чтобы задать закономерный вопрос о том, не видел ли тот воришку, но был безапелляционно остановлен:

– А ты, Санчез, – грозно глянул на него экстрасенс, во второй раз отодвигая от себя сендвич, – езжай обедать домой!

Бета никогда не верил в экстрасенсов, да и своим рациональным по всем позициям мозгом понимал, что Блум не говорил какое-то пророчество или духовное наставление, а просто хотел, чтобы его оставили в покое на время поедания собственного ланча, но в тот момент Санчез просто послушно закрыл дверцу холодильника и направился на выход.

Кэш снова бросил быстрый взгляд на собственное отражение в хромированной вставке на холодильнике и застонал. Не от головной боли, она, к счастью, прошла после привычной тряски в утреннем автобусе, а от вида этих позорных панталончиков на его щуплых ногах.

Всё началось вчера вечером, когда к ним в общагу завалился взволнованный Ли и уломал-таки пойти на премьеру в чёртов студенческий театр. Пара стопок была опрокинута ещё до начала спектакля, ещё несколько – во время антракта вместе со всей малочисленной актёрской труппой, а после все бросились отмечать произведённый фурор. В общем, проснулся Кэш прямо в гримёрке и чудом не наблевал на разбросанный между собутыльниками реквизит, но ещё с большим чудом он успел на свой автобус до дома мистера Санчеза. Тот увидел нерадивого уборщика мельком, махнув рукой в приветствии перед тем, как запрыгнуть в автомобиль, и наверняка не заметил голубоватого оттенка на лице Кэша.

Только когда Кэш принялся раздеваться в доме начальника, вместо собственных трусов были обнаружены злосчастные панталончики. Первой мыслью беты оказался вопрос о том, а где же сейчас – или на ком – находились его семейники, а второй – больше никаких попоек. Мало того, что перед самим собой было стыдно до покрасневших ушей, так ещё и панталончики эти были с рюшами по всему периметру – позорище. Кэш примерно представлял, как, бухая в театральной гримёрке, умудрился откопать их, но эпизоды, где он их на себя напяливал, начисто отсутствовали в его памяти. Хуже всего было то, что панталончики оказались на удивление удобными. Кэшу казалось, что его причиндалы окутывает мягким невесомым облачком, которое держалось на поясе и бёдрах легчайшими резиночками, вшитыми в ткань. Работать в таких было удобно и приятно, и Кэш решил, что можно было бы оставить панталончики себе, если бы не жутко пошлый вид из зеркала.