Экстремальная любовь

Резкий шум разбудил Юлю, она открыла глаза. В соседних комнатах, между которыми находилась ее комната, доносились неустанная возня и разговоры, Юля злобно вздохнула и недовольно засопела. Слышимость была настолько отчетливой и разборчивой, что создавалось такое впечатление, будто межкомнатные стены в общежитии из многослойного картона, и это не давало высыпаться по утрам и засыпать вечером. В первые дни пребывания в этом адском месте она сильно уставала от недостатка покоя, в голове витали мысли о сладком и долгом сне, но этого в студенческом общежитии не дано. Где уж тут долгие сны, когда соседки с обеих сторон страдают бессонницей, сплетни пьяных девиц, как серные пробки теснятся в ушах.

Юля поднялась с кровати и взглянула на настенные часы.

— О-о, — протянула устало она, — только девятый час, в такую рань у всех начинается возня. Каждый начинает чем-то заниматься, ходя до учебы еще целых два долгих и мучительных дня. — Юля лениво поднялась с постели, и сонно зевая, дошла до умывальника в уборной, где тут же очнулась, коснувшись теплыми и нежными руками грубой струи леденящей воды из-под крана. — А где же горячая вода! — удивилась Юля, — каждое утро моешься ледяной водой, как будто на улице мороз. Черт, в первый же день все в этой общаге мне уже надоело.

Разложив на столе завтрак студента, а это хлеб да масло, она взяла свой чайник и вышла в общую кухню, где девчонки с этого этажа от безделий ходили и одаривали соседок приветами. С утра дежурная по этажу уже мела полы деревянные и скрипучие покрытые старым линолеумом. Две газовые плиты, что стояли у забрызганного окна уже полностью были обставлены чайниками да сковородками, места свободного не было, Юля втиснула свой небольшой чайник в общую кучу и ушла в ванную. Сильнее всего ее раздражало поведение девушек на кухне, она подходила к плите и день ото дня видела одну и ту же большую сковородку, где можно было жарить семь яиц одновременно, а кто-то жарил всего две или порой одно. Этот «тупизм», как она называла тех, кто поставил эту сковородку, занимало много место, и каждое утро ей некуда было поставить свой маленький чайник. Яйца в неохраняемой сковородке расходились по кусочкам всеми, кто подходил к ней, Юля же увидев общипанные со всех сторон яйца, брезгала к ним прикасаться и обходила стороной. Юля вернулась из ванной в комнату и подошла прямо к плите, где, опять построив недовольную гримасу, стала приЧитать.

— Блин, опять кто-то унес мой чайник, теперь ищи его по всему этажу. — Она не стала этого делать и, схватив первый попавшийся чужой чайник, отправилась в комнату. Такая обстановка вызывала в ней невроз, состояние при котором она будто впадала в бешенство. — Меня бесит уже это. — Прошептала Юля себе под нос.

Вернувшись в свою комнату, она обнаружила в ней, двоих не знакомых ей девушек. Обе девушки похожие друг на друга как две капли воды. Сестра двойняшки сидели на уже занятых ими кроватях с учетом того, что кровать Юли была еще не заправлена, они уже разбирали свои вещи, среди которых меньше половины была парфюмерия и уже заняла особое место на тумбочке у зеркала.

— Привет девчонки, вы новенькие? — Поздоровалась с ними Юля и поставила чайник на стол.

— Да, буквально за две минуты до тебя мы сюда вошли, — ответила одна из сестер.

— Меня зовут Юля, — первой представилась она и протянула руку, которую пожала сперва представившаяся Полина, за ней и Ксения.

— Вы откуда? — спросила Юля, разложив на столе три стакана и положив пакетик чая в заварочный чайник.

— Мы из Москвы, — Ответила приятная на вид Полина, чем она от своей сестры и отличалась, что чаше улыбалась, когда разговаривала, Ксения же была серьезной и улыбалась редко.

— Из Москвы! Класс, впервые общаюсь с москвичками, попробую какие вы на вкус, нам вместе теперь год жить. — Вежливо улыбалась им Юля.

— Можно сказать и москвички, — добавила нескромная Ксюша, — хотя мы там прожили каких-то малых четыре года, а до этого мы родились и выросли в Астрахани, городе на волге, — пояснила Ксения.

— За пять лет мы полностью переняли быт города и стали в праве зваться москвичками, — коротко и ясно пояснила Полина. При этом каждое ее законченное предложение сопровождалось приятной и радующей душу жизнерадостной улыбкой.

— А откуда ты? — Задала вопрос Ксюша.

— А я из дальней и холодной Сибири из одинокого и затерянного среди горных хребтов города Красноярска. — Ответила Юля так, будто не придавая этому особого значения.

— А что так уныло и без гордости? — спросила Ксения. — Мы хоть и не знаем этого города, так же как и то где он находиться, нужно быть гордым за свой родной город и любить его, там, где родилась и выросла. — Ставила свои нравоучения Ксюша.

— Я в Красноярске родилась, но город этот не люблю.

— И что ты так и жила, недовольная этим городом и тем, что насилу тебя забрали с насиженных и привычных мест?