Экстремальное интервью, или Девушка для героя

— Не буду выдвигать обоснованных обвинений, — оборвал ее Алессандро, — и будьте столь любезны, чтобы сдержать необоснованные!

Супруга сенатора Арли осознала сказанное и лишь кивнула в ответ.

Девелри вновь обратился к Рине:

— Если я могу что-то для тебя сделать, только скажи.

Изарина судорожно кивнула, вытерла навернувшиеся слезы, но, внезапно распрямив плечи, уверенно посмотрела на бывшего жениха:

— Не обижай ее, — потребовала Изарина. — Не смей ее обижать, Алессандро. Ее зовут не Лика Пресветлая, это литературный псевдоним, она Милена Иванченко, и ей… и так непросто пришлось.

— А вот это уже… любопытно, — Алекс не скрывал своего интереса.

— Ос много о ней рассказывал, — Рина подошла ближе и заговорила тише: — Ты не всегда суди о ней по ее реакции… Лика постоянно смеется, но чаще для того, чтобы не плакать… Ты даже не представляешь, что ей пришлось пережить… и… Я ведь не сразу поняла, только когда она про Оса и поцелуй сказала… они ведь там все семеро сидели, все те кто… выжил из их группы.

Девелри удивленно вздернул бровь, но Рина не обратила внимания на его показной скептицизм и снова повторила:

— Не обижай ее… Жизнь била ее слишком часто, вот и вместо любимого у нее… монстр!

Улыбка медленно сошла на нет. Взгляд серых глаз потемнел, и Алекс приказал:

— Повтори!

Стоящие в холле женщины разом вздрогнули, а Рина запоздало пожалела о своей откровенности, но было поздно.

— Я жду! — напомнил риантан Девелри.

Судорожно сглотнув, Изарина прошептала:

— Пожалуйста, не надо… не при маме…

Исара Арли и все присутствующие испуганно смотрели на жестокое лицо Алессандро Девелри, но Алекса это не удивляло — к страху окружающих он привык. А вот отступать не привык, и под его требовательным взглядом Изарина тихо проговорила:

— Милене было восемь, когда она лишилась родителей. Она очень долго не могла смириться с этим, ее наказывали. Постоянно. Однажды воспитательница заперла ее в темной комнате, на всю ночь… Дети после этого становились бледные, запуганные и готовы были на все, лишь бы их не заперли снова, но не Ли. Ос рассказывал, что после этого Милена изменилась совершенно, она больше не плакала, только смеялась, и именно тогда она действительно поверила, что ее родители погибли и никогда не вернутся за ней.

Лицо Алекса оставалось бесстрастным. Затем Девелри усмехнулся и мрачно произнес:

— Вам пора. Ада проводит до космопорта.

Уходил он не оглядываясь, но вовсе не потому, что был зол на Изарину. Волновало Алекса иное — он вдруг отчетливо вспомнил, где и при каких обстоятельствах видел глаза, столь похожие на глаза Лики. И сейчас, старательно вспоминая те события, мог с уверенностью сказать, что красотой Лика пошла в мать, миниатюрную брюнетку, а вот цвет волос взяла от отца. И риантану Девелри мгновенно стало ясно, почему биография обычной на первый взгляд журналистки оказалась засекречена спецслужбами.

* * *

Вот не зря говорят — хочешь проснуться вовремя, отдай приказ своему подсознанию. Я вскочила аккурат на закате. Встала, когда солнце скрылось за горизонтом и наступило время сумерек. В спальне уже стоял контейнер с моими вещами. Двери и в сад, и в коридор были заперты. Обидно. Я снова посмотрела на вещи, запакованные в водонепроницаемый пластик, и на лице моем появилась коварная улыбка — Алекс, ну как можно быть таким наивным!

Я напевала веселую мелодию и когда раздевалась до нижнего белья, и когда выбирала себе одежду, но не распаковывала ее, и когда свои уже любимые кроссы убирала в пластиковый пакет. Пританцовывая, я подошла к бассейну, медленно погрузилась в прохладную воду, подплыла к краю стены и начала исследовать ее. Как я и думала, внизу было отверстие для естественного перемещения воды, и я в это отверстие легко проплывала. Вынырнув вновь в спальне, пакеты по одному отправила на другую сторону, затем и сама проплыла через туннель, стараясь подавить свою извечную клаустрофобию.

Здравствуй, свобода! Я быстро переоделась в сухие вещи, спешно натянула брюки и майку, не заботясь о мокрых волосах, которые после этой странной воды снова были светлыми. Ну и ладно, я привыкла уже быть Пресветлой Ликой.

Быстрый бег в стремительно густеющих сумерках — и здравствуй, мой побеговый паек. Продолжаем пробежку… ну ладно, проходку, так как в боку закололо уже, и здравствуй, дубовая роща!

И вот зачем мне это нужно? Ответ прост — я умная женщина. Я настолько умная, что иногда даже тошно становится! Когда у меня есть возможность подумать об Алексе на расстоянии, я понимаю что этот человек не для меня. Слишком красивый, слишком властный, слишком умный… и слишком опасный! И как бы мне ни хотелось вернуться и принадлежать ему всей душой, каждой клеточкой тела, голос разума в маленькой девочке из детдома был сильнее желаний! Прости, мой идеальный мужчина, но побег — дело уже решенное! А плакать буду потом! Эх, видимо, тяжелое детство убило во мне веру в чудеса…