Экстремальное интервью, или Девушка для героя

– Так и я не поняла, – несколько возмущенно начала я, – наше правительство желает знать, почему правительство Танарга планету продало. Или в нашем правительстве сидят просто страстные обжоры и не врубаются, куда Алекс вкусняшки сплавляет?

Оша фыркнула и захохотала, а я догадалась – второе!

– М-дя, – глубокомысленно изрекла я, и мысли закончились.

– На Сатари ситуация такая – Алессандро Девелри купил планету, а по сути, затребовал за долги, – продолжила рассказывать бабуля, – и теперь в течение полугода территорию планеты должны покинуть как военные, так и местные жители.

– Ого! – я в изумлении уставилась на Ошу. – А местные чем не угодили?

– А кто знает, – бабуля с какой-то грустью устремила взор вдаль, – нас не то чтобы выгоняют, но те, кто останется здесь… не будут иметь права покидать планету. Договоры стандартного образца были высланы в день передачи прав на планету новому владельцу.

– Жутко как-то, – невольно вырвалось у меня, – к чему такие меры безопасности?

Я представила себе Алекса – такого трогательного, немного застенчивого, особенно в тот момент, когда он кусок пирога от меня прикрывал… Ну не может Алекс, мой идеальный Алекс делать что-то плохое! Ну не пекут пироги настоящие злодеи межпланетного уровня! Или пекут? А еще и цветочки сажает… Я задумалась снова, для сосредоточенности даже виски потерла, и пришлось размышлять опять вслух, ибо мой мозг работать после зеленого напитка, да еще и под солнцем, да еще и под шум прибоя и ор пташек… короче, мозг объявил перекур в тот самый момент, когда был мною востребован.

– Оша, – промолвила я страдальческим тоном, – ну не может Алекс… быть плохим… наверное… Он такой забавный, добрый, умный, с чувством юмора и вообще… А с другой стороны, сволочь он…

Мы помолчали, потом еще пообсуждали сенаторов, потом допили зеленый коктейль и отправились домой, стараясь идти как можно ровнее в этом странном пошатывающемся мире. Мы шли и, кажется, что-то пели, типа «Не ходите, девки, замуж за шпиона». На высокой ноте общеизвестной истины «Не люби женатого, полюби свободного – целее будешь». Оша споткнулась и указала пальцем куда-то… Я честно попыталась проследить за ее рукой, но, учитывая, что рука бабули беспрестанно шаталась, у меня банально разболелась шея… Бабуля махнула рукой, и мы просто пошли…

* * *

В папоротниковых зарослях недалеко от маленького домика у меня возникло виде`ние. В мареве полуденного солнца я узрела высокого, обалденно красивого мужчину с пепельными волосами, собранными в хвост так, что одна прядка падала на его безукоризненное лицо с высокими скулами. От лица мой нетрезвый взгляд спустился на широкие плечи, узкие талию и бедра, и я поняла, что да, точно – галлюцинация… Поднимаю глаза на это привлекательное совершенство, встречаюсь с веселым взглядом каре-зеленых глаз и слышу радостное:

– Ну, здравствуй, Лика Пресветлая!

Я честно попыталась ответить… Из горла моего вырвался сначала всхлип, затем какой-то хрип, на очереди нервно толпились сухой кашель и еще один всхлип. По окончании звуковой симфонии я выдала:

– Дени….

Он нежно улыбнулся, сверкнув чуть заточенными по последней моде зубами (вот до чего мода на кровососов довела), и подал мне руку… Мои старания выглядеть растроганной провалились после пятой попытки ухватиться за его ладонь, потому как я постоянно промахивалась. Улыбка Дени несколько померкла, он как-то странно рыкнул, схватил меня, перекинул через плечо и понес в дом, привычно читая нотацию: «Лика, тебе нельзя пить! Нельзя! Ты дуреешь от одной капли алкоголя!»

А я билась головой о его спину в процессе поднимания по лестнице и размазывала по лицу пьяные слезы, все повторяя:

– Дени, ты живой… живой…

А дальше все смешалось в странный водоворот событий… Шум воды, наполняющей корыто, знакомый «белый друг», внезапно оказавшийся перед глазами, и два чужих пальца в моей глотке… Мои возмущения захлебнулись в радостном «бэк» моего желудка, который избавлялся от всего выпитого на пляже, да и съеденного до него… Все закончилось тем, что меня умыли и посадили в корыто с водой и ласково так улыбнулись.

– Ты как? – поинтересовался Дени.

– Урод! – зло выдохнула я. – Сволочь! Котяра облезлый! Свинтус мутированный!

– И все? – Дени откровенно потешался над мокрой и несчастной мной. – В студенческие годы я слышал от тебя и более заковыристые фразы, – он весело подмигнул мне.

– В студенческие годы ты меня бросил, – буркнула я.

Дени несколько скривился, поправил мои мокрые висящие сосульками волосы и прошептал:

– Милая, мне пришлось…

Я всхлипнула, откуда-то взялись и слезы, и так же тихо ответила:

– Я готова была бежать за тобой на край света, нарушать закон, если ты попросишь… лекции, даже самые любимые, пропускать, а ты?! А ты меня бросил, Дени, просто бросил… – Слезы почему-то струились по щекам, уже изумив даже меня. – Ты был единственным человеком, к которому я привязалась, которого я боготворила, которого я любила, в конце концов! – Я взглянула в его ошарашенное лицо. – Мы в ответе за тех, кого приручили, Дени, а ты меня бросил!