Экстремальное интервью, или Девушка для героя

– То есть я тебе… вам нравлюсь? Пра-а-авда? Давно? А что вы почувствовали, увидев меня впервые? Нет, не так… Эмм… Разве может блистательный, идеальный, неподражаемый, загадочный Алессандро Девелри, какой-то там риантан в армии Танарга, испытывать чувства к невзрачной журналистке?

На его губах, таких красивых, появилась грустная улыбка, и Алекс тихо и очень печально ответил:

– Может… Если эта журналистка соблазняет его самым безжалостным образом, а затем ретируется, доведя почти до состояния невменяемости!

И приближающийся с каждым словом Алекс внезапно оказался у самого моего лица, а его руки властно легли на мои плечи… Так, что-то я не о том, так и до пламенной страсти дойти можно… А нужно ли? Все равно он на мне никогда не женится, и только… только больнее же потом будет!

– А если я тебе так нравлюсь, – прошептала я, так как голос внезапно пропал, – тогда почему… пирог зажал и повару меня бросил?

Герой моего романа нахмурился, растерял как-то разом всю свою властность и стал тем милашкой Алексом, от которого тряслись мои коленки, а загребущие ручки так и тянулись погладить его тело.

– Лика, – Алекс грустно улыбнулся, – ты самая ненормальная женщина из всех, кого я видел, и самая удивительная, – взгляд его серых глаз был таким, словно я центр вселенной, – ты невероятная, Лика. Ты казалась мне такой открытой, искренней, восхищенной и в то же время… такой желанной. Ты мне слишком понравилась, для того чтобы я мог принуждать к чему-то, и ты хотела уехать… Я позволил, но решил сделать прощальный подарок в безумной надежде… что… вернешься.

Это было признание?! Правда, признание?

Мне впервые в жизни нечего было сказать. Точнее, хотелось сказать очень многое, но как-то внезапно спазмом сжало горло, а сердце ухнуло куда-то вниз, и я потрясенно молчала… Алекс как-то по-своему воспринял мое молчание и продолжил:

– А вскоре мне молча и виновато приносят яркий пластиковый журнал… С МОЕЙ ФОТОГРАФИЕЙ НА ОБЛОЖКЕ! – Последнюю фразу он проревел с такой силой, что, казалось, хаен завибрировал. – И я узнаю, что милая и нежная мисс Непосредственность на самом деле профессиональная журналистка! Ты не думаешь, что это было подло?

И смолчать бы тут, но я же дура!

– Нет, это было не подло, – мысленно поражаясь собственной наглости, ответила я, – подло было, когда я брала интервью у сенатора Аффеке о его предвыборной кампании, а в статье написала про интимные отношения с секретаршей. Ты бы видел его лицо, когда он прибежал с номером журнала… Мы потом полдня работать не могли всем офисом… так животы от смеха болели… вот…

– Вот как? – и взгляд серых глаз стал более чем злым. – А надо мной тоже смеялись всем офисом?!

– Над тобой нельзя смеяться, Алекс, – честно ответила я, – ты слишком… идеальный, красивый, невероятный, изумительный. Тобой можно только восхищаться, правда. Я и подумать не могла, что ты… что я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь. А ты меня выставил с планеты, даже провожать не пришел… А я так ждала… в глубине души… даже не смея надеяться… И только когда открыла пакет, а там твой пирог… Тогда я не знала что думать! Ведь я никто, так, серенькая мышка, сирота, журналистка третьего сорта, да что там журналистка – журналюга я! А ты… А ты, ты Алессандро Девелри, ты идеал всех женщин, я и представить не могла, что влюблюсь… Это же как влюбиться в мужчину на картине… то есть смотреть и мечтать можно, а трогать… нельзя… Ты же идеальный, Алекс… ты как принц, и у тебя уже есть принцесса…

Мы молчали несколько долгих томительных минут, а потом Алекс сказал:

– Идем купаться.

И стена между нами растаяла. Отбросив все сомнения куда-то далеко, подала голос надежда:

– А насиловать будешь? – поинтересовалась я.

– А надо? – столь же игриво поинтересовался Алекс.

– Хотелось бы, – смущенно ответила я.

– Я подумаю, – заверил меня Алекс и спрыгнул на песок.

– Так всегда, – смирилась с неизбежностью своей судьбы я.

Мое бурчание было прервано тем, что меня просто вытащили из кабины хаена и понесли к плещущимся волнам океана… На ручках понесли!

Раздевалась я сама, завистливо глядя, как герой моей мечты рассекает сильными руками волны в неясном свете трех лун. Красота! Алекс обернулся, махнул рукой, и я поторопилась – снять, естественно, только халат, не буду же я голая плавать.

Сверкающая в лунных переливах вода оказалась теплой, даже теплее, чем днем, когда мы с бабулей зажигали. Войдя в воду по пояс, увидела стайку серебристых рыбок и остановилась, завороженная этим зрелищем. Рыбки были маленькие, до ста штук наверное, быстрые и переливающиеся как ртуть. Внезапно сверкающие тельца, словно испугавшись чего-то, метнулись в сторону, а меня обхватили сильные руки, прижали к мокрому животу и груди.

– Что тут увидела? – поинтересовался Алекс, прикасаясь губами к моей шее.

– Рыбки плавали, – ответила я, понимая, что мне уже безразлично, кто там и где плавает.

– Тебе нравятся рыбки?

Не-е-ет, мне нравится, когда меня так хотят и не скрывают этого, и еще когда целуют… да, вот именно там и именно так… И вообще ноги уже не держат… Но вслух я ответила:

– Очень нравятся…