Экстремальный диалог

— Устраивает дебаты на каждом уроке, будь-то география или история. Находит малейший повод. То ей не нравится, что я кому-то два балла ставлю вместо того, чтобы по головке погладить. То зачем я рассказываю всякую ерунду про экзотические страны, хотя мог бы лишний раз основную тему повторить или, на худой конец, отпустить с урока пораньше. Короче, нервишки щиплет солидно. Умеет, умеет.

Руслан хмыкнул, и Андрею показалось, что друг не одобряет скорее его поведение.

Отчасти так и было.

— Ты ее успокоить не можешь?

— Как?

— Молча. Объясни, чтобы молчала, пока ты ей не дашь разрешение рот открыть. Не доходит — отправляй к директору.

Андрей тяжело вздохнул, откинулся на спинку дивана. Наверное, сейчас и с нардами ничего не получится, не говоря о шахматах.

— Не все так просто, — произнес он. — И дело даже не в том, что, когда мы учились, время было другое. Хотя и это имеет значение. Да, нынешним деткам позволено говорить, они и не молчат. Да, их уже не заставляют ходить по струнке и только улыбаться. Все это, конечно, так, но мне кажется, будь все по-другому, та брюнетка из 11 «А» все равно трепала бы мне нервы. Это не зависит от эпохи, что бы там не говорили. Это зависит от людей. Попались бы мне нормальные ученики, все, как на подбор, и хоть ты им оружие разреши в класс приносить, никто бы мне слова против не сказал.

— Ну, это ты загнул, — пробормотал Руслан.

— Может, и загнул, — легко согласился Андрей. — Ладно, не будем спорить. Я не о том. Я об этой девице. Она в какой-то степени уникальна. Она очень способная, умная, но…

— Стоп, стоп, стоп, — Руслан выставил руки ладонями перед собой, будто хотел упереться в Андрея. — Подожди. Ты что, ее выгораживаешь?

— Нет. Я всего лишь хочу сказать, что она сильно отличается от большинства своих одноклассников, вообще своих ровесников. Она…

— Подожди, Андрюха, подожди. Давай поконкретней. Я знаю, ты любишь отвлекаться от определенного вопроса, уходишь в сторону, любишь поболтать на общие темы. Только не обижайся.

— Не обижаюсь.

— Давай по делу. Ты говоришь, она мешает. Давай вот, ответь. Что тебе не позволяет ее угомонить?

Андрей некоторое время молчал, подбирал слова. Его все клонило в сторону, в обход этого прямого вопроса.

— Я же говорю, не все так просто. Она не пришла ко мне на урок пьяная или обкуренная. Она ведь не кричит на меня матом. Она называет меня по имени-отчеству. Не ерепениться, что ее вызвали к доске, и она не будет отвечать. Она как будто задает вопросы, что-то предлагает, ей-то и в вину поставить нечего. Ну, почти нечего. Она как бы пытается общаться с учителем, но делает это так…

— Ничего себе общается, — вставил Руслан.

— Но делает это так, что каждой своей фразой как будто меня щипает. Такое впечатление, что она по уму старше лет на десять своего возраста. И ее не пугают никакие последствия. Ну, отправлю я ее к директору. И что? Она не совершила нечто такое, что грозит ей исключением из школы. Какие-то другие меры… — Андрей усмехнулся. — Чего ей боятся? Сейчас к тому же стараются такие вот проблемы решать сообща, открыто. Если Борисовна начнет копаться, ей придеться народ опрашивать. Так все ее одноклассники встанут на ее сторону. И не потому, что она так уж права, она их, черт возьми, как будто загипнотизировала.

— Во блин, — пробормотал Руслан.

— Такое впечатление, что они ее боятся. На самом же деле она просто очень сильно влияет на людей. И одноклассники, несформированные личности, тем более, подвержены этому воздействию.

Руслан покачал головой.

— Ни черта не понял. Ты так расписал… Так все выставил, что… Не знаю, прямо какая-то Лукреция Борджиа на славянский мотив. Я так и не понял, с ней никак нельзя справиться?

— Понимаешь, она… Даже не знаю, как сказать.

Андрей запнулся. Вот только что крутилось в голове, что-то очень меткое, но слова вдруг растворились. Он силился их вспомнить, секунды уходили, но ответа не было. В процессе разговора у него ведь было объяснение тому, что такое эта брюнетка. Было! Он вдруг увидел все под неким углом, который дал прояснение. Это прояснение не решало проблему, оно позволяло повернуть в правильную сторону.

И вот сейчас, когда все смазалось, расплылось, исчезло и нужное направление.

— Руслик, что-то я… Упустил мысль, черт возьми. Упустил одну толковую мысль. Хотел тебе сказать… только что. И вот… вылетело из моей дурной головы.

Он еще пару минут силился выудить нечто из серой мглы, и Руслан терпеливо ждал.

Затем друг взмахнул рукой и пробормотал:

— Ладно, не тужься. Иначе что-нибудь другое получится. Забудь. Раз уж у вас сейчас такие детки, свободные и неприкасаемые, и ты не можешь никому оплеухи влепить, остается одно — не обращай внимания. Игнорируй. Поверь, самый действенный метод. Только докажи ей, что тебе на ее потуги начихать, она и угомонится.

Он начал убирать нарды.

Андрей хотел сказать, что у него глупейшее предчувствие, что выпады Ковалевской на уроках — далеко не все, но промолчал. Кажется, выскажешь эти мысли вслух, и предчувствие точно будет выглядеть глупейшим.

ГЛАВА 8

1.