Экстренная помолвка (ЛП)

– Послушайте, вчера вечером меня застали врасплох. Я не горжусь своей реакцией, но это ничего не меняет – я не могу организовать хэппи-энд, окей? Во мне этого нет. – Зато есть панические атаки. Его глотку сдавило, как будто кто-то наступил ему на горло.

– Бью, – прервала его мама. – Ты тратишь слишком много энергии на то, чтобы подавить свои чувства и поэтому совсем не замечаешь того, что в тебе есть. И ты настолько вперился в идею больше не испытывать страданий, что совсем не видишь, что этим причиняешь себе только больше боли, чем мог бы Бог или судьба или счастье. – Она взяла его руку и пожала её, словно пытаясь выжать из неё что-то важное. – Что ты испытываешь к Саванне?

Бью покачал головой. Говорить не было сил.

Мама погладила его руку.

– На День Благодарения, когда ты сказал, что вы с Саванной помолвлены, я действительно обрадовалась этой новости, но на обратном пути сказала твоему отцу, что беспокоюсь. Я увидела двух людей, между которыми бешено искрит, а также увидела симпатию между вами. Я думаю, очаровывать – это одна из способностей Саванны. Но я не увидела настоящей привязанности. Я сказала Трену, что вы полны страсти друг к другу, но не любви. Тем не менее, во мне теплилась надежда, потому что химия и симпатия между вами подвела тебя к черте, где ты был готов почувствовать нечто большее. На эту готовность я и сделала ставку.

– Я знаю. Мне очень жаль. Я выплачу тебе и маме Саванны деньги за свадебное платье.

Она отмахнулась от этого комментария.

– Я не говорю о том, что потратила из-за этого много денег. Дело в том, что неделей позже, когда мы вместе ужинали, я увидела двух людей, которые находятся на одной волне. Когда я говорила о моей предстоящей операции, Саванна чувствовала твой страх и взяла тебя за руку, и ты взял её руку. Её прикосновение утешало тебя. В этот вечер я сказала себе: «Ага. Всё-таки это не просто игра ради удовольствия. Он влюблён».

Бью помотал головой. Тяжесть в груди сковывала его.

– Я не могу...

– Ты уже смог. Это случилось, сынок. Единственный вопрос в том, достаточно ли в тебе мужества принять это и убедить Саванну довериться тебе. Я думаю, она у Синклер, если тебе нужно это знать.

Его сердце тревожно билось. В лёгких не хватало воздуха. Но, несмотря на коллапс его тела, в голове осталась пугающе ясная мысль – его мама права. Он не хотел этого. Господь свидетель, что он этого не хотел, но он влюбился в Саванну, и она ждёт его ребёнка. Он уже давно поддался этому чувству, нравится ему это или нет.

Мама Бью потеребила руку сына и встала. Она вышла из кухни и немного погодя вернулась обратно с большой коробкой в руках.

– Это тебе. Счастливого рождества!

Он встал и взял коробку.

– Что это?

– Получив диагноз рак, я наконец сделала несколько хороших вещей. Одна из них – я вклеила все наши фотографии, лежавшие и пылившиеся в коробках, в альбомы. Я подумала, ты должен их получить.

– Ещё больше фотографий голых малышей? – слабая улыбка заиграла в уголках его губ.

– И они в том числе. Я надеюсь, ты их посмотришь, когда у тебя будет время. Вместе с Саванной.

Он опустил голову, чтобы разрешить маме обнять и поцеловать его.

Его отец сказал:

– Удачи!

Бью снова сел в свой «Юкон» и таращился через лобовое стекло на серое небо, спрашивая себя, как ему теперь, ко всем чертям, извиняться перед Саванной за своё поведение прошлым вечером. Как ему убедить её довериться ему? Кроме «мне очень жаль» и «я люблю тебя», ему ничего не приходило в голову. Его мама попала в точку. Он уже давно потерял навыки обсуждать наболевшее и говорить о своих чувствах.

«Ты должен стать лучше в этом! Прямо сейчас!»

Он имел примерное представление, где живёт Синклер, и направил автомобиль по просёлочной дороге в направлении Вайтхолл Плантейшн. Амбар из камня, построенный во время гражданской войны, возник за виноградными лозами, чьи голые ветви выглядели, словно элегантные длинные пальцы. Он свернул на неасфальтированный, ухабистый въезд под балдахин из голых веток. Впереди появилась деревянная дверь. Бью увидел Синклер в саду, которая насыпала корм в кормушку для птиц. Она убрала лопатку в мешок, что стоял на земле, и отряхнула руки, в то время как машина остановилась. Когда Бью вышел из автомобиля, она уже стояла рядом.

– Привет... – дальше он не успел ничего сказать, потому что в этот момент она врезала ему по лицу так, что даже воздух вокруг завибрировал.

«Могло быть и хуже», – утешал Бью себя, в то время как боль понемногу унималась. Он уже видел, как девушки-Смит умеют всыпать по первое число.

Синклер потрясла руку.

– Счастливого рождества, Монтгомери. Выглядишь паршиво.

– Спасибо. Тебе тоже счастливого рождества. Я могу поговорить с Саванной?

Её вид сигнализировал, что помимо пощёчины ему стоило быть готовым и к другим наказаниям. Синклер скрестила руки на груди и раскачивалась на высоких каблуках своих чёрных сапог взад-вперёд.

– Нет, не можешь.

– Мои родители сказали, что она здесь.

– Я не сказала, что её тут нет. Я сказала, что ты не можешь с ней поговорить.