Экстрим

Одиннадцать погибших, меньше, чем тех, кого убил в прошлом году Джерри Гроув, а ведь какая это была трагедия даже по меркам военного времени, никто и помыслить не мог, что с этим городом может случиться что-нибудь худшее.

Сегодня Булвертон все еще не может прийти в себя после устроенной Гроувом бойни. А пройдет полвека, и какой эпизод из жизни города будут вспоминать как самый страшный?

Рядом с мемориальным садом начинался глуховатый проулок; пройдя по нему совсем немного, Тереза оказалась на широкой торговой улице. Это была Хай-стрит, о чем свидетельствовала табличка, прибитая к стене на одном из перекрестков. Судя по количеству сошедшихся сюда людей, торговля была в полном разгаре. Тереза прошла улицу из конца в конец, разглядывая всех встречных, чувствуя, что, пусть это и первое ее здесь утро, она успела уже познакомиться со многими гранями городской жизни. Она держала в руке открытую записную книжку и записывала по пути адреса полицейского участка, библиотеки, почты, банков и так далее – всех учреждений, которые могли понадобиться ей в будущем.

В первом же газетном киоске она купила карту города и местную газету. Бегло просмотрела заголовки, однако недавний ужас, неотвязно присутствовавший в умах людей, не поминался ни разу.

И только рядом с ратушей – зданием вполне современным, но построенным так, чтобы естественно сливаться с остальным городом, – она увидела наконец прямое напоминание о той бойне. На большом, вроде рекламного, щите был изображен циферблат. Надпись над ним гласила: «Булвертонское бедствие – воззвание лорда-мэра». Там, где на обычном циферблате было бы написано «двенадцать часов», стояла сумма в фунтах (5 000 000), а вместо двух стрелок была только одна, отмечавшая, сколько уже собрано. Сейчас она находилась где-то между семью и восемью часами, чуть дальше трех миллионов, и за ней была начерчена красная полоса.

Рядом с дверью мэрии, прямо на асфальте, лежали венки. Тереза стояла в нескольких шагах от них, не совсем уверенная, стоит ли ей приблизиться и прочитать надписи на лентах; с одной стороны, это могло бы показаться местным бестактностью, но с другой, она не хотела так вот пройти мимо, словно ничего не заметив. Это начинало понемногу проникать в ее сознание – неотвязное, фоном присутствующее ощущение беды. Не только венки, не только щит с циферблатом, но и сам тот факт, что она все время думает об этой беде, высматривает ее следы. Она вдруг осознала, что ищет эти следы на лицах прохожих, что подсознательно удивляется как отсутствию в городе зримых физических шрамов, так и тому, что хозяева гостиницы не сказали об этом ни слова. Но ведь люди умеют скрывать свою боль под маской внешнего безразличия.

Тереза понимала, что сама она действует именно так. И что ей нужно прямо, без отлагательств приступить к тому, что она задумала. Найти людей, поговорить с ними. Вы были в тот день здесь, в городе? Вы видели Гроува? А вот вы лично, а вы как-нибудь пострадали? Был ли среди убитых кто-нибудь из ваших знакомых? Она хотела услышать свой голос, задающий эти вопросы, хотела услышать ответы, хотела высвободить всю боль, туго, пружиной сжатую в этих людях и в ней самой.

Но только все это, конечно же, не ее собачье дело. Ненавязчивый уют этого города, спокойное, без излишних эмоций поведение людей на улице, а также и то, что она ни с кем здесь не знакома достаточно близко для непринужденного разговора, – все это вместе буквально кричало, что она здесь чужая. Она задумывалась над этой проблемой и раньше, еще дома, трезво понимая, что так оно скорее всего и будет. Как, думала она, отнесутся горожане к ней, посторонней? Будут они ей рады или будут ее сторониться? Теперь она знала, что не то и не то. Они ею вовсе не интересовались – как потому, что это было для них самым естественным поведением, так и потому, что они бы предпочли, чтобы и она поменьше интересовалась ими.

Этот город понес тяжелую утрату, уж она-то в этом вопросе разбиралась. Она была в нем настоящим экспертом. И неизбежно она вновь подумала об Энди. Почему это никак не кончается? Сколько бы времени ни проходило, ей никак не становилось лучше. Усилием почти физическим она оторвала свои мысли от него, и тут почти сразу произошло не совсем понятное.

По пути назад, к гостинице, Тереза вспомнила об Эми. Эми казалась достаточно разговорчивой, и Тереза думала, не начать ли расспросы прямо с нее. А почему бы и нет, ведь она же тем летом находилась в Булвертоне и почти наверняка знает здесь многих. Работая за стойкой бара в маленькой гостинице, неизбежно приобретаешь широкий круг знакомств.