Экстрим по праздникам

Она уже уснула, и я скрепя сердце потихоньку разбудила ее. Лина не сразу поняла, что происходит. Села на кровати и удивленно на меня посмотрела. Через минуту она проснулась окончательно, и я принялась рассказывать о сегодняшней встрече, после чего дала послушать запись разговора. Она вся как-то сразу сжалась, но это и понятно – кому приятно слушать такое. Также я рассказала ей, каким образом выяснила, где живет сообразительный юноша-шантажист и как его зовут. Но Лина не знала никакого Колюню, более того, у нее вообще не было ни одного знакомого с таким именем. Затем я показала ей фотографию.

– Напрягись, Лина, и вспомни, когда и где были сделаны эти кадры. А главное – кем?

Она взяла в руки фотографию и, почти не задумываясь, ответила:

– Это я у Маринки Серебряковой дома. На ее дне рождения. Она, правда, не сама фотографировала. Фотограф у нее какой-то знакомый был. Я его не знала. Первый раз тогда увидела. Вот он и делал снимки.

– А сам день рождения ты помнишь?

– С трудом. Я тогда сильно перебрала. Два дня потом дома пластом валялась, встать не могла. А это имеет какое-то отношение к шантажу?

– Самое прямое. Я видела другие фотографии с этой пленки. Там ты снята в чем мать родила в обнимку с разными мужиками. Некоторые снимки можно посылать в порножурналы. За эту пленку и требует денег.

– Кошмар. Сколько он хочет?

– Пятьдесят тысяч долларов.

Лина побледнела и протянула руку к тумбочке, на которой стояла бутылка минеральной воды. Я мысленно выругала себя за прямолинейность. Но как ни крути, смысл оставался одним и тем же. Тем более она должна была догадываться, чем в конечном итоге может закончиться ее прошлая «трудовая» деятельность. Я принялась успокаивать Лину:

– Мы никому ничего не будем платить. Зря, что ли, я узнавала, где этот Колюня живет?

Она дрожащей рукой стала наливать минералку в стакан. Мне захотелось успокоить женщину.

– Ладно, не расстраивайся. Я постараюсь забрать у него пленку. Кстати, а где живет Серебрякова и кто она такая?

Лина залпом выпила содержимое стакана, вылезла из-под одеяла и босиком прошлепала к шкафу. Достала длинный теплый халат (их в этом доме было великое множество, наверное, больше, чем зайцев), обула тапочки с заячьими мордами и вышла на маленький балкончик. Я последовала за ней. На балконе с трудом разместились два стула, стол и какая-то тумбочка. Лина, покопавшись в ней, вынула бутылку коньяка, коньячную рюмку и парочку высоких стаканов.

– Садись, я сейчас вернусь, – сказала она и вышла из комнаты.

Вернулась она через пару минут, неся в одной руке широкую вазу с фруктами, а в другой большую тарелку с бутербродами. На вазе еще лежала пачка сигарет.

– Устроим себе небольшой праздник. После всего перенесенного не грех капельку отдохнуть, как люди. А то сплошная нервотрепка.

– Лина, но ведь ты беременная. Куда тебе пить?

Она засмеялась:

– Так это я тебе приготовила. Коньяк у нас дома всегда есть – Арсен его очень любит. Он даже думал сначала, что лучше выпускать – вино или коньяк. Выяснилось, что коньяк производить намного труднее. Женя, я ведь до сих пор не знаю – куришь ты или нет, что любишь, что не любишь. Ты, самое главное, не стесняйся. Пей, ешь. Если что, то вот у меня сигареты есть легкие, я их раньше курила. А себе я сок принесла. Давно я вот так не сидела. У меня ведь даже подруг толком и нет. Девчонки, с которыми я раньше общалась, они же не подруги, а товарищи по несчастью. С ними не только общаться не хочется – видеть их противно. Сразу свое прошлое вспоминаешь. А с тобой мне так спокойно, как никогда.

Лина поставила на стол коробку сока «Джей севан» и села на стул, жестом пригласив меня сделать то же самое. Я села. Она налила мне коньяк, а себе сок и сказала:

– Я хочу поднять этот бокал за тебя, Женечка. Не знаю, что я делала бы в этой ситуации, если б вместо тебя был кто-нибудь другой. Я, наверное, никогда никому не сказала бы о том, что меня шантажируют. Просто постаралась бы найти деньги. Не знаю, как, но что-нибудь придумала бы. А ты спасаешь нашу семью. Я очень благодарна тебе! И прости меня еще раз за ту безобразную сцену, которая произошла в день твоего приезда.

– Да ладно, с кем не бывает... – смущенно буркнула я.

Мы выпили, и только теперь я поняла, что хочу есть. Начала я с бутербродов с ветчиной. Лина тем временем стала рассказывать, одновременно нарезая тонкими ломтиками лимон: