Экстрим по праздникам

Парень все еще непонимающе смотрел на меня, и я, воспользовавшись этой заминкой, дернула его за рукав. Он покатился вниз по лестнице, размахивая руками. Я отскочила в сторону. Упав вниз, парень попробовал было встать, но я уже сидела верхом на нем и связывала ему руки за спиной куском веревки, они тут в великом множестве валялись на полу. Парень даже заорать не успел, а я уже перевернула его на спину и запихала ему в рот кляп из куска какой-то ветоши. Бедный пленник скривился.

– Что, противно, дружочек? Извини за неудобства, это ненадолго. Где гарантия того, что ты не начнешь орать? Нет гарантии. Поэтому поваляйся здесь чуток. Ты темноты не боишься? Я свет тогда выключу, хорошо?

Парень что-то промычал и стал довольно активно дергаться и извиваться, пытаясь доползти до лестницы. Подумав, я связала ему еще и ноги. Потом развернулась и тут почувствовала весьма чувствительный удар по ногам – этот мерзавец извернулся и пнул меня связанными ногами. Я быстро подошла к нему и врезала ребром ладони по переносице. Шустрый парнишка вырубился.

Я выключила свет и поднялась по лестнице.

– Женя, возвращайся, – раздался взволнованный голос Олега. – Уже все и так ясно. Завтра такой скандал начнется! Я тебе обещаю!

– Рано еще. Мне нужно дождаться еще одного человечка. Пока я его не увижу, отсюда не уйду. Ты, самое главное, не волнуйся. Сиди и смотри. Если со мной что-то случится, то сразу звони по тем телефонам, что я тебе дала. В машине мой сотовый лежит.

– Это в какой такой машине? – раздалось вдруг над моей головой.

Я, отпрыгнув в сторону, быстро оглянулась. В коридоре стоял Данилин с пистолетом в руке. Дуло серебристого, похожего на игрушку «браунинга» было направлено прямо на меня.

– Пошевелишься – убью, – предупредил Данилин.

Из-за его плеча выглядывала испуганная Валюшка. Дрожащим голосом она спросила:

– Славик, кто это?

– А хрен ее знает. Ты кто? – спросил он у меня.

– А вы кто? Уж не директор ли «Волжских просторов»? А звать вас Вячеслав Николаевич Данилин. Я права?

– Тебе что здесь надо? – зло спросил Данилин.

– Я, между прочим, обращаюсь к вам на «вы». Так вы не ответили на мой вопрос. Вы – Вячеслав Николаевич?

– Допустим. Теперь я могу узнать, кто вы? – последнее слово он произнес с издевательским выражением, подчеркнув, что тоже обращается ко мне на «вы».

– Естественно. Меня зовут Евгения Максимовна Охотникова.

– А что вы делаете в моем доме, Евгения Максимовна? – поинтересовался Данилин.

– Это не ваш дом, а дача, которая принадлежит Александру Сергеевичу Лебедеву.

– Да какое ваше дело, чья это дача! – взвизгнула Валя. – Славик, пристрели ее.

– Не надо никого пристреливать, – раздался пьяный голос со второго этажа. По лестнице, шатаясь, спускался Селезнев. Он уже так набрался, что держался за перила двумя руками. – А вот мы сейчас вызовем милицию... И эту подругу заберут за проникновение в чужой дом, – радостно сообщил Селезнев.

– Я бы хотела поправить, что не в дом, а на подпольное предприятие, на котором производят вино, которым травится пол-области. Хотя это ваше дерьмо и вином-то называть язык не поворачивается.

– Дорогуша, – обратился ко мне Селезнев, – вы хоть представляете, с кем разговариваете?

– Конечно, представляю, Иван Николаевич. Вы пока – не последний человек в органах. Но, боюсь, после сегодняшней нашей встречи станете распоследним.

Иван Николаевич пошатнулся и, чтобы не упасть, тяжело бухнулся на ступеньку и погрозил мне пальцем:

– Это вы, деточка, вляпались по самое не хочу. – Потом он обратился к зятю: – Славочка, эта дрянь мне угрожает! Может, ее действительно пристрелить?

– Не надо! – выскочила вперед Валя. – Вы что, с ума посходили? Вызовите милицию и все. Пусть ее отсюда увезут.

Она повернулась к Данилину:

– Говорила я тебе, что у меня плохое предчувствие. Вот – пожалуйста. Разбирайтесь теперь. Но чтобы без последствий для меня!

Она развернулась на каблуках и вышла из дома.

– Славочка, – сказал Селезнев, – дай – ка мне телефон, надо действительно вызывать милицию.

– Боюсь, что вы опоздали, – сказала я.

– В каком смысле, – пьяно улыбаясь, поинтересовался Иван Николаевич, приглядываясь к кнопочкам на трубке и целясь в них пальцем, к тому же зажмурив один глаз для резкости.

– Полагаю, что милиция уже скоро будет здесь.

– А что это у нее на голове? – спросил непонятно кого Данилин.

Я сорвала с головы камеру вместе с наушниками и наступила на нее ногой. Раздался хруст. Им совсем необязательно знать, что у меня было на голове.

Селезнев бормотал в трубку что-то про ограбление со взломом. Данилин все время держал меня под прицелом. Интересно, Олег уже позвонил Игорю и Наташке? Я надеялась на его оперативность.

– Славка, я придумал! – воскликнул Селезнев, закончив разговор по телефону.

– Ну? – отозвался Данилин.

– Мы ее все-таки пристрелим. Она на нас напала, а мы ее убили.

– А зачем? – возразил Данилин. – Не хватало нам возни с ней. Скажешь своим архаровцам, они ее по дороге и грохнут – при попытке к побегу.