Экстрим по праздникам

Нанять людей, которые смогут расстрелять машину Арсена на дороге, было для него делом нелегким, но все же выполнимым. Юрий разыскал своих товарищей по палате в психиатрической клинике. У одного из них была машина, и с помощью самоклеящейся пленки ее превратили в автомобиль «гаишников». У другого имелась форма – когда-то он купил ее, чтобы «трясти» вместе с приятелями дальнобойщиков на трассе. Кстати, в клинике он лежал потому, что косил, как мог, под психа, чтобы не загреметь в тюрьму. Фролов сумел даже взять напрокат похожий на кечаяновский «Фольксваген», чтобы увести в сторону охранников. Короче, готовился он долго и тщательно.

Но покушение сорвалось. Нападавшие не ожидали появления охраны на джипе.

Напуганная Валя запирает брата на даче. Однако Фролова это не останавливает – злой как черт, он решается на второе покушение. Выбивает стекло и выпрыгивает со второго этажа. С теми же друзьями он приезжает в «Рябину». Несчастный Палыч, дежуривший в тот день, не смог остановить негодяев, во главе которых был психопат, за что и был им убит.

Очередное неудавшееся покушение на Кечаяна опять сходит злодеям с рук, потому что тесть Данилина занимает видный пост в областном управлении внутренних дел. Селезнев знает о любовных похождениях зятя, но согласен на все, лишь бы брак его дочери был сохранен. Дело было в деньгах Данилина, на которые безбедно существовала вся семья, включая тестя и тещу. Чтобы замять дело, расследовать его, по распоряжению Селезнева, поручают следователю городской прокуратуры Дмитриеву, человеку, который за определенную сумму готов продать родную мать.

Очередной прокол – массовое отравление фальсифицированным вином в Новоармейске. Ошибочка вышла: не были соблюдены пропорции, к тому же спирт оказался некачественным. Однако бесстрашную Валентину не остановил и этот факт. «Вино» делалось, разливалось по бутылкам, развозилось по «своим» магазинам, деньги текли в карман – что еще надо?

У Щербакова на нервной почве обостряется язва. Он, как и Лебедев, прекрасно представлял себе, что его ждет как соучастника, если все всплывет. Но он не мог просто так взять и уйти – любимая Валюшка внушила ему, что в случае успеха он станет директором «Ковчега», а Щербаков верил ей до последнего. Сама же Валюшка верила Данилину, который наблюдал за происходящим со стороны и помогал покрывать все проколы.

И тут на дачу проникла я...

* * *

Первым после моего рассказа оправился Литвиненко. Он подскочил к Щербакову и, схватив его за воротник пиджака, тряхнул так, что тот, и без того полумертвый от ужаса, чуть не скончался.

– Сволочь! – зарычал разъяренный Николай Михайлович. – Ведь я же тебя сейчас прибью, гниду.

Я кинулась отдирать красного от злости Литвиненко от белого от ужаса Щербакова. На другом конце стола Бойко наступал на Лебедева:

– Что же ты молчал, козлище старый! Почему не рассказал нам про свою сучку-супружницу? Я бы ей лично глаза на задницу натянул и моргать заставил...

Из последних сил я пыталась рассадить заместителей Кечаяна по местам. Очень вовремя в кабинете появился «Владимир Ильич», и только с помощью Володи и Ильи удалось навести порядок.

На Щербакова было страшно смотреть. Он сидел с закрытыми глазами и тяжело дышал. Арсен уставился в пепельницу. Ширшина с раскрытым ртом оглядывала присутствующих.

В этот момент заверещала рация на моем столе. Я подскочила к ней и нажала на кнопку.

– Евгения Максимовна, у нас тут внизу маленькая проблема. Спуститесь, пожалуйста.

Я помчалась вниз. В вестибюле моему взору открылась такая картина.

В «клетке» находился мужик неопределенного возраста. На нем был костюм светло-коричневого цвета в крупную клетку и коричневые сандалии, которые носили во времена молодости моего отца. Мужик метался из стороны в сторону, сквозь зубы осыпая проклятиями всех и вся. На полу, недалеко от клетки, валялся пистолет. Глаза у дядьки горели безумным огнем. Я сразу догадалась, кто это.

Оглянувшись, я увидела Лебедева, стоявшего за моей спиной. Он с жалостью смотрел в клетку.

– Он? – поинтересовалась я.

– Он, – кивнул головой Александр Сергеевич. – Этот дебил вчера, наверное, с дачи сбежал, поэтому вы его не нашли. У них с сестрой в башке такое творится, что сам черт не разберет. Боюсь, Валька скоро тоже такая станет. Оказывается, у них это наследственное: я только недавно узнал, что две сестры и брат моей тещи – психически ненормальные. Дал бог родственничков... – И развернувшись, Лебедев стал тяжело подниматься по лестнице.

* * *

Через пару часов, когда милиция уже уехала, прихватив с собой Щербакова и Фролова, я сидела в кабинете Арсена и пила холодный ананасовый сок. Арсен держал в руках холодный стакан со своей любимой минералкой. Жарища была невероятная. Даже кондиционер не спасал.

– Ну что ж, Евгения Максимовна. От вина вы отказались, тогда предлагаю поднять бокалы с такими безобидными напитками за завершение этого дела. Не знаю, что бы я без вас делал. Столько лет проработал с Щербаковым, и не знал, что он способен подложить мне такую свинью.

Я отпила глоток сока.