Экстрим по праздникам

— Да ничего. Просто оставил свой телефон и сказал, что буду ждать ее звонка днем и ночью. Так что теперь мы будем в курсе всех событий и сможем даже присутствовать при доставке и разгрузке. Я правильно все сделал?

— Да, молодец. А она что?

— Спросила, что говорить, если трубку возьмет жена.

Я засмеялась. Вот хитрюга, эта продавщица! Сразу удочку закинула.

— Ну а ты ей сказал, что не женат.

— Естественно. Я ведь и так не женат.

Кстати, она мне понравилась. Не люблю худых. Я всегда мечтал о том, чтобы жена у меня была такая, крупная. Может, всерьез задуматься? Как вы думаете, Евгения Максимовна, может, мне и впрямь жениться пора?

Я почувствовала в своем сердце укол ревности. Мне нравился светловолосый богатырь Илья, и вдруг появилась эта провинциальная краля и практически увела у меня из-под носа объект моего восхищения. Я мысленно одернула себя: не хватало еще влюбиться на работе! Как говорила одна моя знакомая: «Не спи с тем, с кем работаешь, и не работай с тем, с кем спишь».

Это золотое правило она вывела, работая в редакции крупной тарасовской газеты, где свободная любовь между сотрудниками была делом обычным. Таким же, как и сплетни, сопровождающие каждого сотрудника до гробовой доски.

В машине на нас накинулся Кечаян:

— Вы что так долго? Я уже весь испсиховался здесь! А они так неспешно идут, будто погулять вышли… Ну, что там?

— Вы, Арсен Баграмович, что-то опять кричать начинаете, — сказала я спокойным голосом.

— Ох, простите меня, пожалуйста, — заерзал на сиденье мой клиент. — Но войдите в мое положение! Да не травите же душу, рассказывайте…

Мы рассказали, что видели и слышали.

Илья сразу описал, какая в магазине потрясающая девушка работает. Владимир хмыкнул:

— Эх, Евгения Максимовна, что же вы и меня с собой не взяли? Глядишь, может, и я там свою вторую половину нашел бы.

Где-нибудь в кондитерском отделе.

Всю оставшуюся дорогу до Тарасова мы вспоминали наш визит в магазин и встречу Ильи со своей судьбой. Вова умолял меня непременно брать его всегда с собой, а то он так и не найдет никогда свою суженую рядом с таким покорителем женских сердец, как Илья. «Покоритель» молча сопел.

На «Ковчег» мы вернулись часов в семь, и в офисе уже никого не было. Оставив директора с телохранителями в кабинете, я решила наведаться в лебедевские апартаменты. Говоря по правде, этот человек не вызывал у меня подозрений, но работа есть работа. Я не имею права скидывать кого-либо со счетов.

Дернув пару раз дверь, я поняла, что Лебедев запирает свой кабинет на замок, тогда как все, кроме бухгалтеров, оставляют двери открытыми для уборщиц. На входе у Максима запасных ключей не оказалось, и мне пришлось, как примитивному ворюге, открывать дверь проволочкой.

Я ведь отмычек с собой не ношу.

Александр Сергеевич, вероятно, скрывал в кабинете что-то очень важное и ценное. Причем такое, что запер дверь.., аж на два замка. Порывшись в кабинете и не найдя ничего любопытного, я забрала свой «жучок» и направилась прочь. Но буквально на выходе обратила внимание на уголок папочки, торчащий на одной из книжных полок в шкафу. Папку явно прятали от посторонних глаз — запихали под книги, которые стояли ровными рядами. Сразу ее можно было и не заметить. Лебедев, наверное, лазил в шкаф за какой-нибудь книгой, вот она и сдвинулась.

Я достала папочку. Это был старый шедевр советского канцелярского искусства.

Коричневая папка из толстого картона с белыми тесемками. На лицевой стороне ее был вытеснен профиль Ильича. Не того, который охранял Кечаяна, а того, который вождь мирового пролетариата. Я дернула за широкие серо-белые лямки.

За несколько минут я узнала всю историю завода «Ковчег». Лебедев собирал газетные вырезки, в которых рассказывалось про славные трудовые будни родного завода. Конечно, было чем гордиться. Оказывается, «Ковчег» стоял поперек горла у всех тарасовских производителей алкогольной продукции. Кечаян сумел завоевать популярность всего за год, тогда как все остальные мучились годами, а от их продукции население просто плевалось.

Частенько упоминалась фамилия некоего Данилина, который являлся хозяином завода «Волжские просторы». Его контора выпускала водку, вино, коньяк… Короче, все подряд. Качество было, скажем так, ниже среднего, но зато продавалась продукция по ценам прямо-таки коммунистическим. У «Просторов» даже был свой большой фирменный магазин под идиотским названием «Сто грамм», но после того, как появился «Ковчег», Данилин сдал свои позиции. Тарасовцы предпочитали платить за качество. В одной статье писалось про тайную войну, которую ведут друг с другом Данилин и Кечаян.

Я, как человек малопьющий, никогда не вникала в подобные разборки, поэтому читала содержимое папочки с большим интересом.