Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Петрович отключился. В трубке щелкнуло. Но коротких сигналов я не услышал. Казалось, что на том конце кто-то прислушивается к моему дыханию, затаив собственное. Потом еще один щелчок. И только после этого динамик запищал у меня в ухе, как рассерженный попугай. Я положил на рычаг трубку и стал дожидаться Сергея и Джима.

Они пришли довольные. В руках у Джима был бумажный пакет, из которого ароматно пахло жареным мясом. Я не стал спрашивать о том, где они его раздобыли, равно, как не стал интересоваться происхождением продукта. Чье это мясо, уже было неважно. Если запах не раздражает, значит, можно есть. Последствий я тоже не боялся. В тот момент мой слипшийся желудок был готов принять мясо любого зверя. В общем, мелко нарезанное барбекю, еще достаточно теплое, смогло поднять мне настроение. А за барбекю я узнал еще и хорошую новость.

- Это еще не все, Иваныч. Скоро голоду конец, - жующий Журавлев был похож на жадного кота, поймавшего голубя.

- Американцы, - пытался пояснить Джим, но у него это слабо вышло. Рот был занят едой.

- Что “американцы”, Джимми? - переспросил я.

Но в одиночку никто из них не мог донести информацию, поэтому их голоса разложились на дуэт.

- Американцы объявили, что скоро.. - выдал один..

- ...скоро введут свои войска, а завтра..- продолжил второй.

- ...они начинают эвакуацию своих...

- ...граждан, и уже записывают всех...

- ...желающих эвакуироваться...

- ...будут вывозить всех, кто желает, но...

- ...своих граждан, в первую очередь.

Джимми поставил точку в коротком рассказе. “Расчет окончен!” - так и хотелось услышать от него в конце.

- Джимми, - говорю я ему. - мне срочно нужна твоя машина.

Я не просил его. Я просто поставил его перед фактом, который не требовал возражений. Через пять минут я уже был перед воротами в посольство США. Бросил машину за квартал и оставшиеся сто метров прошел пешком. Перед собой я увидел невероятно длинную очередь. Она, словно живая говорящая змея, галдела, кричала, требовала и плакала, то сжимаясь в кольцо, то вытягивая длинный хвост. Ее голова пыталась безуспешно втиснуться в небольшие двери в посольском заборе. Они были негостеприимно приоткрыты ровно настолько, чтобы дюжие молодцы-охранники могли пропускать внутрь по одному человеку, удерживая остальных. Очередь состояла, в основном, из женщин. Но среди толпы было несколько мужчин. Кстати, вполне призывного возраста. Видно, Тайлера никто защищать не собирался.

У дверей в посольство назревал скандал. Немолодая женщина с ребенком на руках пыталась протиснуться внутрь. Охранник терпеливо отстранил ее локтем. Женщина повторила попытку. Здоровяк при исполнении начал терять терпение и слегка толкнул женщину. Та едва не упала на асфальт. Ребенок заплакал. Женщина закричала. Очередь начала громко возмущаться. Видно было, что она охвачена вирусом ярости. Охранники занервничали. Толпа подтянулась ко входу, сгруппировавшись вокруг крикливой женщины. Запахло штурмом посольства. Ситуация грозила выйти из-под контроля. И тут случилось нечто неожиданное.

К воротам посольства подъехал грузовик-самосвал с опознавательными знаками министерства обороны Либерии. Он, никуда не торопясь, развернулся. К посольству задом, а ко мне передом. Водитель, выставив из окна руку с сигаретой, оглянулся назад и нажал на рычаг. Кузов неторопливо пошел вверх. Послышались глухие удары о землю. Словно водитель сгружал зерно в мешках. Но это были не мешки. И не зерно. Очередь онемела и застыла от ужаса. Закончив свою работу, водитель вышел из машины. В руках у него была бумага и скотч. Ловким движением он прилепил бумагу на ворота. Затем вернулся в кабину. Вернул на место кузов. Запыхтев компрессором, самосвал тронулся, оставив после себя страшный груз.

На земле беспорядочно лежали два десятка мертвых тел. Это не были солдаты. Но на некоторых видны были следы ранений. Тела лежали на земле, раскинув руки в сторону посольства, словно запоздало тянулись к спасительным воротам. Позже, на листке бумаги, я прочел следующие слова: “Эти люди либерийцы американского происхождения. Их убили голод, осада и ваше безразличие. Помогите снять осаду, остановите голод и спасите тех, кого еще можно спасти.”

Я молча смотрел, как толпу начинал охватывать вторичный приступ ярости. И он обещал быть куда более мощным. В посольстве сообразили, что нужно моментально разрядить ситуацию. Створки ворот начали раздвигаться. Из динамика послышался голос. “Не волнуйтесь, мы примем всех!” - сообщил он торопливо. - “По двадцать! По двадцать человек! Не волнуйтесь, соблюдайте очередность.” Но тщетно. Многоголосая толпа, переступая через тела соотечественников, беспорядочно вливалась в спасительные ворота.

ГЛАВА 39 - ЛИБЕРИЯ, МОНРОВИЯ, ИЮЛЬ 2003. ТРИ ВСТРЕЧИ

- Я смотрю, Вы туда не торопитесь, - услышал я за спиной знакомый голос. Не может быть! Это абсолютно невероятно!