Экватор. Черный цвет & Белый цвет

— Ну, здравствуй, Эндрю-Андрей, — сказал президент своим хрипловатым голосом, как только с моих глаз сняли повязку. В приветствии звучал нескрываемый сарказм. Особенно, в этом русско-английском имени.

Освободив меня, мои носильщики сразу же испарились, но я краем глаза все же успел заметить их камуфлированные штаны и армейские ботинки.

Я молчал. Честно говоря, я просто не знал, как к нему обращаться. То ли возмутиться неслыханной дикостью моего похищения, то ли высказать недоумение по этому поводу? Пока я думал, президент взял со своего полированного стола сигару, отрезал специальными ножницами ее кончик и закурил. Он повернулся ко мне спиной и уставился на огромный гобелен, висевший за его креслом. Гобелен изображал вышитый вручную либерийский герб. Корабль, швартующийся на закате к берегу, на котором растет пальма, а под пальмой стоит деревянная тачка с кайлом. Мотив рисунка был почерпнут из реальной истории этой страны. Где-то сто пятьдесят лет назад сюда приплыли освободившиеся от рабства американские негры, чтобы создать страну свободы на своей исторической родине. Над гербом девиз «Любовь к свободе привела нас сюда». По-моему, в контексте этого девиза тачка выглядела довольно двусмысленно. Мол, вкалывали в Америке и не ожидали, что вкалывать придется и в Африке.

— Спасибо за «Стрелы», Эндрю. Ты сдержал свое слово, я свое. У меня на столе — чек на предъявителя в Арабском Банке. Хочешь, в него впишут твое имя. Хочешь, чье-то другое.

— Не стоит торопиться, Ваше Превосходительство. — Я решил выбрать именно такое обращение к президенту. Начнем разговор в официальных тонах, а там посмотрим.

— Как знаешь. Выпьешь?

— Нет, спасибо. Я уже достаточно выпил сегодня.

Тайлер рассмеялся. Он явно был в курсе того, что меня напоили какой-то дрянью у Григория.

— Да, сома действует великолепно. Однако, я бы рекомендовал ее в комбинации с йагге.

— Так и было, — вздохнул я.

— Я слышал, этот старик Гриссо знает куда более мощные средства.

«Сволочь, этот твой Гриссо. И Гриша тоже сволочь,» — подумал я, но вслух так ничего и не сказал.

— Послушай, я сожалею, что пришлось тебя таким образом приводить в мой кабинет. Но у меня есть все основания поступить именно так.

Тайлер делал большие паузы между предложениями. В этих паузах моя голова работала, как калькулятор. Я пытался вычислить, к чему он клонит.

— Что за основания, господин Президент?

— Имена.

— Какие имена?

— Которые ты мне сейчас назовешь.

Ну, конечно, догадался я. Эти двое из Буркина-Фасо. Но как, все-таки, быстро сработали люди Президента. Скорее всего, они все время следили за мной. Или за этими двумя.

— Жан-Батист Санкара и Томас Калибали, — говорю я Тайлеру. — Кажется, так. Я ведь увидел их в первый раз.

— Санкара, Жан-Батист, — проговорил Тайлер, усаживаясь в свое кресло. Он принялся перебирать бумаги, ворохом лежавшие у него на столе. Наконец, он нашел что-то, и дабы лучше рассмотреть, водрузил на переносицу очки в золотой оправе. Я почему-то вспомнил басню «Мартышка и очки» и усмехнулся. Тайлер строго посмотрел на меня поверх стекол. Как школьный учитель на непослушного ученика.

— Что смешного?

— Да ничего. Удивляюсь, как быстро Вам стало об этом известно. Здорово.

И снова Тайлер посмотрел на меня исподлобья. Внимательно так посмотрел.

— Мне об этом, — он сделал ударение на слове «мне», — мне об этом стало известно гораздо раньше, чем тебе. Соображаешь, почему?

Конечно, я соображал. Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что чуть ли не половина Монровии «стучит» полиции Тайлера на иностранцев. Учитывая, что туристов в Либерии почти что не бывает, — ну, скажите, какой сумасшедший приедет отдыхать в страну, где люди привыкли к тому, что войны сменяются эпидемиями, как солнечная погода дождем, — белые в этой стране, как навозные мухи, кормятся от войн и эпидемий. Так или иначе они связаны с разведками своих богатых стран. И готовы щедро платить за интересующую их информацию. Что, собственно, они и делают, нисколько не заботясь о том, что платят они тем же «стукачам» Тайлера. Официальным доносчикам президента. Один знакомый цэрэушник мне как-то сказал полушутя: «Если либериец работает только на одну иностранную разведку, это не говорит о его верности. Это говорит о его неосведомленности. Он просто не знает о существовании других контор.» Я тоже пользовался услугами информаторов и делал это в открытую. Мне, как и всякому другому коммерсанту, нужно было знать все самое главное о своих клиентах. Вот, например, я знал, что сын Тайлера хочет быть следующим президентом. Было бы логично завести с ним дружбу. Но я этого не сделал. Потому что из других источников мне было известно, что папа собирается отправить сына в бессрочную ссылку в Европу. Речь шла о Восточной Европе, судя по тому, что в паспорте Тайлера-младшего уже стояла украинская виза.

— Что он тебе предлагал? — спросил Тайлер напрямую.

— Они, Вы хотели сказать?

— Нет, он, именно он. Санкара.