Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Я ехал к себе домой с одной-единственной мыслью — поскорее лечь в собственную постель. Меня опять везли люди Тайлера, но на этот раз это были не военные, а вполне гражданские лица — молодой бритый наголо водитель и чиновник службы протокола, пожилой человек в измятом синем костюме. Очень вежливый и предупредительный человек. Мы с ним сидели на заднем сидении черного «мерседеса», переднее отделение которого было отгорожено от пассажирского толстым стеклом. Увидев этот транспорт, я сразу сообразил, что именно здесь мне сделают предложение, от которого я не смогу отказаться. Или же убьют. Но я очень хотел жить и, выслушивая неровную речь своего сопровождающего, думал над тем, что ему ответить.

Я знал этого человека, правда, не слишком хорошо. Тайлер привез его с собой из Америки, говорят, они вместе учились. Однокашник президента был всегда при нем, но вверх по карьерной лестнице не продвигался. Он не стал ни министром, ни даже советником Чарли-старшего. Его руки, насколько мне было известно, не были запачканы в крови своих соплеменников. Он не был замечен в жестоких карательных акциях, которые нынешние власти страны, еще будучи в оппозиции и прячась в лесах, проводили против своих политических оппонентов. И тем не менее, Тайлер этому парню в мятом костюме очень доверял. Видимо, понимал, что этот не всадит ему нож в спину.

За окном автомобиля начинало темнеть. Или мне так кажется из-за тонированных стекол? Мы быстро выехали из центра города и повернули в сторону рынка. Водитель, видимо, собирался объехать пробку, которая с завидной регулярностью возникала к вечеру на центральной улице. Но быстро проехать рынок не удалось. Вокруг нас сновали торговцы с тюками на головах, уложенными в целые многоэтажные пирамиды. Женщины отгоняли пальмовыми листьями мух, норовивших приземлиться на куски говядины, которые продавались прямо с земли. Повсюду сновали дети в грязных рваных футболках и джинсах. Машины останавливались там, где им было удобно, водители совершенно не заботились о правилах и, тем более, о других машинах. Впереди нас, то и дело останавливаясь, плелся пикап, в кузове которого покорно стояли козы, две или три. В общем, мы попали в затор, «мерседес» двигался со скоростью пешехода, и пробегавшие мимо чернокожие оборванцы с любопытством заглядывали в зеркальные окна нашей машины. Таких тут было немного. «Мерседес», несомненно, стоил того, чтобы потратить на него время, тем более, что у местной рыночной шпаны его было предостаточно. Пять или шесть лиц прилипли к окнам. Мне было неловко вести беседу, глядя на приплюснутые к стеклу носы и глаза навыкате. Казалось, главное, что заботит их в жизни, это происходившее внутри нашего «мерседеса». Мой сопровождающий не обращал на них внимания.

— Я знаю, что Вы вышли от президента с финансовым документом.

— Документом? — переспросил я.

— Ну, назовем его документом на получение определенной суммы. Но я думаю, что в ближайшее время мы не сможем рассчитываться с вами. Я имею в виду, деньгами.

— Вы и раньше не рассчитывались наличными.

— Вы меня не совсем поняли. Деньгами мы рассчитываться не сможем вообще. Ни наличными, ни безналичными. У нас блокированы все официальные счета за рубежом. Сами понимаете, санкции.

— А как же тот счет в Дубаи, с которого я...

— Не волнуйтесь, с ним ничего не случится. С нами он не связан напрямую. Вот только, кроме указанной там суммы, больше на нем не появится ни цента. Финальная транзакция. Хотите, закройте его сразу, получив свои деньги. А хотите, пользуйтесь им сами. Но уже без нас.

Видимо, моих друзей действительно прижали не на шутку. В этом не было ничего удивительного. Тайлер мешал всем — и американцам, и англичанам, и русским. И теперь балансировать между великими державами становилось невозможным. Или все же есть шанс? А какая выгода мне ото всей этой истории? Мятый пиджак, видимо, знает, чем меня заинтересовать.

— Мы не собираемся прерывать наши отношения. Мы просто предлагаем другую форму оплаты.

Я повернул голову к окну. В нескольких сантиметрах от меня белозубый парнишка в майке болотного цвета приклеился к стеклу желтыми ладонями, как геккон. Другой, видимо, его товарищ, тоже одолеваемый любопытством, пытался оттащить парня за подол майки, но она не выдержала, треснула по швам. Наверняка единственная в его распоряжении верхняя часть туалета. В руках у наглеца остался лишь кусок зеленой замасленной материи. Парень, который глядел в окно, развернулся, и закричав что-то яростное своему обидчику, накинулся на него с кулаками. К нему присоединились еще несколько праздношатавшихся бездельников или рыночных торговцев, — не знаю, как для меня, они выглядели примерно одинаково, — и за несколько секунд драка превратилась в настоящее избиение. Вот это было приятное зрелище для местной толпы. Конечно, уровень внимания к нашей машине моментально упал. Она тут же перестала представлять интерес для рыночных зевак. Знай они, какого рода разговор происходит в «мерседесе», наверное, разобрали бы его на запчасти.