Экватор – наш!

— А, это вы, Валерий Иванович. Не подскажете, который час?

— Через сорок минут начинается завтрак, — едва сдерживая рвавшийся наружу мат, напомнил тот.

— Так скоро?…

— После сдачи дежурства обе ко мне в кабинет, — процедил майор.

Ольга успела накинуть халатик и металась по кухне, собирая остальные вещи. Маринка же грациозно поднялась с ложа, виляя бедрами, прошла мимо коменданта и будничным тоном поинтересовалась:

— Зачем?

— Получать обходные! И больше никаких уговоров! Завтра же отправлю обеих в Россию!

Глава восьмая

У майора Савина в Москве имелась скромная служебная квартира, находилась она даже не в спальном, а скорее в могильном окраинном райончике. Заслужил, так сказать, за два десятка командировок в горячие точки, за три ранения и пару контузий. Впрочем, он не жаловался, считая свое жилье вполне приемлемым для одинокого мужчины. Тем более что половину свободного от подвигов времени он проводил на тренировочной базе, воспитывая и обучая молодое пополнение.

Свалившаяся как снег на голову очередная командировка не предвещала неприятностей, не грозила стать затяжной и сложной. Единственным неудобством как раз и являлась ее полная неожиданность. Во второй половине дня Савин ехал на машине на дачу к знакомым, где ждали истопленная банька, вкусный ужин. Ну и конечно же, общение с приятными людьми. И вдруг звонок на сотовый телефон от командира отряда — полковника Данилова.

— Привет, не спишь?

— Приветствую, Андрей Данилович! Да рано еще отбиваться.

— Есть дело.

— Слушаю, — напрягся Геннадий. За этой фразой шефа обычно следовала малоприятная вводная.

Так и случилось.

— Готовь свою команду в командировку, — сказал тот таким ровным голосом, будто о поездке майора известили полгода назад, а сейчас лишь дают отмашку.

Савин легонько шлепнул ладонями по рулевому колесу, но тут же, погасив эмоции, спокойно произнес:

— Три вопроса.

— Давай.

— Куда?

— На юга, — коротко ответил Данилов.

— Надолго?

— Срок зависит от качества и быстроты исполнения поставленной задачи.

— Когда?

— Завтра утром вылет с «Чкаловского».

Майор поморщился. Не любил он такие скоропалительные сборы. Неужели нельзя предупредить хотя бы за сутки? Ведь наверняка знали раньше о необходимости куда-то послать группу. Не родилось же это решение за два часа!

— А что по молодому? — спросил он о судьбе новичка — старшего лейтенанта Шаталова.

— Это уже четвертый вопрос, — проворчал полковник. — По нему никаких указаний сверху не поступало. Значит, берешь и его.

— Не рано для серьезных операций?

— Ты себя вспомни. Сам когда в серьезной войне дебютировал?

— Не помню. Давно дело было.

— То-то же. Поручи ему на первый раз видеосъемку, чтоб под пули не лез.

— Хорошо, сделаем.

— И накрути там своих, чтоб без опозданий и выхлопа. Вылет в девять утра, значит, сбор на базе в семь тридцать…

Затея расслабиться в баньке, а потом допоздна попить холодной водочки за накрытым столом — лопнула.

«Ладно, не будем пенять на судьбу, — вздохнул Геннадий, — неурочные звонки от шефа, внезапные новости и спешные сборы иногда практикуются в нашем непростом ведомстве…»

Тем не менее всю оставшуюся дорогу до дачи Савина не покидало чувство, будто он только что объелся дешевой китайской лапшой из тарелки, на дне которой была красочно изображена черная икорка…

Геннадий Савин был крепким мужчиной тридцати трех лет. Рост — метр девяносто два, вес — больше центнера. Фигура слегка сутуловата. Вокруг усталых серых глаз уже завязались мелкие морщинки, а на висках появилась первая седина. На лице неизменная щетина, которую он полностью сбривал пару раз в году, когда начальство заставляло надевать парадную форму.

В рукопашной он походил на взрослого самца гориллы. В остальное время был вполне адекватным и в меру мягким человеком.

За количество подвигов и проделанной работы Геннадий давно должен был стать подполковником. Но не срослось. Как говорят в нашей стране: кто тянет, на том и пашут. Савин всю жизнь был рабочей лошадью. Вернее, конем. Без амбиций, претензий и завышенной самооценки. Говорил немного, но исключительно по делу. В хорошей компании мог помолчать, а мог стать и ее центром.

Более всего Геннадий ненавидел зависимость и всячески с ней боролся. Именно поэтому редко курил, никогда не прикасался к наркотикам и довольно спокойно относился к спиртному — мог не нюхать в течение месяца, а мог и от души накатить в хорошей компании.

Женат он не был и разменивать свою свободу на что-то иное не торопился. Во-первых, потому что до сих пор не повстречал ни одной достойной кандидатуры, а во-вторых, из-за банальной нехватки времени. Что ни говори, а месяцев шесть в году он проводил в командировках, остальное время тоже было расписано по часам. Да, случались отпуска и выходные, но в это счастливое время его одолевало лишь одно желание: выспаться, расслабиться в тишине и успеть навестить престарелых родителей в родном городе.