Эквей. Второй шанс

Слегка приподняв голову, увидела свою девочку, которая, замерев в дверном проёме, и прижимая руку ко рту, огромными глазами, неверяще, смотрела на меня.

— Мама?!!!

— Доброе утро, Кэтти, — хрипло просипела я, вздрогнув и скривившись от её крика. — Ты не могла бы подать мне воды.

— Ты… ты… но как?

Теперь уже я непонимающе нахмурилась. В чём дело? Ну, выпила мама вчера с Княгиней чуть-чуть. Чего из этого истерику устраивать?

— Что за шум, а драки нету? — без стука, совершенно не заботясь о приличиях и элементарной вежливости, в спальню величественно (насколько это возможно с таким огромным животом) вошла Алексия.

Остановилась рядом с Кэтти и так же внимательно воззрилась на меня. Чем дольше она рассматривала меня, тем сильнее расцветала на её губах радостная улыбка.

— Весьма… однозначно… не оставляя никаких сомнений… Признаться, не ожидала такой конкретики. Но это даже к лучшему.

Странные они какие-то. Слегка пожав плечами, я тоже решила себя осмотреть… ноги, как ноги, руки, как руки… смотрим дальше…

а это что такое?

Зажмурилась, слегка тряхнула головой (может у меня ещё и зрительные галлюцинации начались?) и только после этого открыла глаза. Не помогло. ЭТО осталось на том же месте.

Со всех ног бросилась к огромному зеркалу и застыла, с ужасом рассматривая открывшуюся передо мной картину.

— ……! — глухо, со смаком произнесла я.

— А, по-моему, очень даже миленько, — ответила Алексия, подходя и становясь рядышком. — Ты теперь такая… яркая.

Я не обратила внимание на её слова, полностью сосредоточившись на отражении в зеркале… Оценить масштаб трагедии мешала одежда. Поэтому без лишних церемоний я стащила с себя штаны, затем майку, на мне теперь оставалось только любимое бельё телесного цвета. Сваленная на полу в кучу одежда, как будто символизировала огромную кучу ожидаемой подставы. Перешагнула её, и гонимая дурным предчувствием, подошла к зеркалу. Повернулась боком, чтобы рассмотреть узор на спине.

— Твою ж…

Моё лицо, руки, ноги — остались не тронутыми художником, но вот тело…

Это было дерево или точнее ветка дерева, что брала начало у копчика и по позвоночнику поднималась вверх, к шее и плечу. Она не выглядела массивной, наоборот, веточки казались тонкими и невероятно изящными, редкие листочки гармонично вписывались в картину, не делая её слишком вычурной и броской. И вся эта красота из веток спускалась с плеча, завершая картину ярким распустившимся цветком прямо у меня на левой груди. Как раз в том месте, где заполошно билось о рёбра испуганное сердечко. Опустила взгляд ниже, там, прямо на животе совсем рядом с пупком, из сотни сверкающих камушков была выложена маленькая, совсем крохотная птичка — колибри.

И вся эта невероятная красота была в лазорево-синем цвете.

— Это что?… Это вообще, как? — в конце концов, смогла выдавить я.

— Ты только не нервничай, — Алексия подошла ближе и попыталась положить мне руку на плечо. — Я знаю это тяжело и трудно осознать и принять…

Не дала. Резко шагнула в сторону и вновь взглянула на своё раскрашенное отражение.

— Не нервничай? Не нервничай!!!! — вскричала я и осторожно коснулась руками птички. Нет, она, кончено, была очень и очень красивая. Но её просто не должно было быть здесь. На мне. Никак не должно. — Это же… это… но как?!!

Головная боль и тошнота как-то разом схлынули, и в работу включился мозг.

— Ты!!! — резкий разворот в сторону Княгини.

Наверное, выглядела я в тот момент впечатляюще, потому что Алексия рефлекторно положила руку на живот и сделала быстрый шаг назад. А Кэтти, до этого молча наблюдавшая за мной, быстро встала между нами.

— Мама, успокойся.

— Кэтти… ты посмотри, что она со мной сделала? — я развела руки в стороны, давая ей возможность рассмотреть и оценить весь масштаб трагедии. — Ты… О, Господи, но зачем? Для чего?

— Это для твоего же блага, — выглянула из-за девочки Княгиня.

Лучше бы помолчала и дала мне успокоиться. Руки так и чесались показать этой царственной особе почём фунт лиха.

— Для какого блага? Так… стоп, стоп, — я обхватила голову руками. Надо успокоиться и прийти в себя. Просто успокоиться, а потом решить, что с этим делать.

— Элиза, я правда понимаю каково тебе сейчас, я ведь сама через это прошла, — вновь начала Алексия.

— Помолчите, пожалуйста… мне надо подумать.

Но разве их остановишь.

— Мама, ты видела какого она цвета?… Хита?

Я убрала руки от лица и вновь повернулась к зеркалу. Пытаясь понять, что такого особенного в этом цвете, если меня просто бесит само наличие этого узора на ранее чистом и таком красивом теле.

— ….!!!!!!!

Заметить то заметила, но осознала только сейчас.

А мне казалось, что хуже уже быть не может.

— О, Господи, только не это, — я села прямо на пол и спрятала лицо в ладонях. — За что?

— Мам, — Кэтти подошла ближе и села рядом. — Ну, что уж ты совсем расклеилась, ведь ничего страшного не произошло.

— Верная мысль, милая. Ничего страшного не случилось, наоборот… — не успела Алексия закончить свою мысль.

Я резко подняла голову и взглянула прямо на Княгиню.